История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I

Прошло лишь два дня после свидания Спренгтпортена с К. Армфельтом и его спутниками. Тогда Спренгтпортен, подстрекая собеседников действовать, находил обстоятельства особенно благоприятными. Теперь этот беспокойный путающийся и извивающийся авантюрист определил, что в данное время имеется мало надежды на осуществление плана финляндской независимости. Дело, — по его нескромному мнению, — было испорчено невоздержанной откровенностью Императрицы, взявшей под свое покровительство партию самостоятельности. Из этого родилось недоверие к будущим намерениям Екатерины. Спренгтпортен признал необходимым искоренить такое недоверие, и с этой целью пишет письмо К. Г. Армфельту.

Но тут, для правильной оценки дела, чрезвычайно важно сейчас же открыть, что Спренгтпортен взялся за перо по совету Клика и Йегергорна.

Путем ложных слухов, — сообщает Спренгтпортен, — растолковали доброту, оказанную Императрицею финской нации, как её намерение отделить Финляндию от Швеции. «Если её Величество (в своем ответе Йегергорну) обратилось только к финской нации, то сделала это исключительно потому, что от неё получила первое доказательство раскаяния, по поводу несправедливой и неожиданной войны... её Величество скажет тоже самое шведам, когда узнает, что они присоединятся к вам и станут требовать возвращения своих попранных прав. Таким образом, её Величество, чуждая желания разъединить шведский и финский народы, предлагает им соединиться, и тогда она примет представление объединенной нации и ответит на нее... её Величество большего не желает, как видеть, чтобы вы тем или иным способом повели переговоры к вашему счастию, которое, без сомнения, будет зависеть от вас самих, когда вы, согласно законам, соберетесь вместе с сословиями Швеции, для прекращения угрожающего вам несчастия».

Письмо Спренгтпортена (от 16-27 авг. 1788 г.) было получено К. Армфельтом в присутствии гр. Мейерфельда. Краткий и внушительный ответ К. Армфельта не обошелся поэтому без влияния графа «Вы сообщаете о мирных и бескорыстных целях её Величества относительно нашей общей родины. Это успокоит всех и особенно нас, горячо желающих, чтобы наша страна осталась соединенной с Швецией, как было в продолжении стольких веков»... Копии писем Спренгтпортена и К. Г. Армфельта были доставлены королю Мейерфельдом, который при этом прибавил: настоящая переписка показывает, что о самостоятельности Финляндии и речи не было. В тот же день (16-27 авг.) Армфельт послал другое письмо к Спренгтпортену, удостоверяя, что конфедераты никогда не имели иной цели, кроме достижения, вместе со шведами, счастливого мира.

Своими приездами, внушениями и писаниями Спренгтпортен старался вывести аньяльцев из их пассивности; но напрасно. Даже Йегергорн вынужден был унимать неразумное рвение и пылкость своего единомышленника. Однако, Спренгтпортен не унимался. Он бросался из одной крайности в другую, путался в противоречиях, сочинял и лгал.

О настроении, господствовавшем в середине сентября 1788 г., Экман отметил в своем дневнике: «Тлевшаяся как бы под пеплом самостоятельность Финляндии вновь стала оживать... Подумывали совершенно отделиться от Швеции и броситься в объятия русским, с просьбой принять их под свою защиту. Проклинали минуту, когда из Финляндии отпустили короля (в Швецию); находили даже полезным совершенно извести его».

Когда общими усилиями аньяльцев и Спренгтпортена достигнуто было, наконец, очищение Гегфорса, стороны ждали перемирия, но вместо него Спренгтпортен стал указывать на необходимость созыва финского сейма, с целью отделения Финляндии от Швеции в то время, как русские войска начнут вытеснять шведов из края.

Внушителем этой мысли явилась сама Императрица. Это явствуется из дневника Храповицкого. Он устанавливает, что Императрица послала большое письмо барону Спренгтпортену, в котором «изъяснялось совершенное намерение отделить финнов от шведов; представлено все, что им опасаться должно, и сколь нужна их решимость; тогда Спренгтпортен может принять предложенную ему над ними команду, совершая дело, для его соотчичей и для нас полезное.