История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I

В это время сделалось известным, что король решил созвать риксдаг. Коноводы конфедерации из этого факта сделали тот вывод, что Густав укрепился и станет сам направлять действия представителей сословий по своему усмотрению. Партия финляндской самостоятельности поняла также, что обстоятельства складывались не в её пользу, что поддержки с шведской стороны ей ожидать нельзя. Иначе говоря, Спренгтпортен увидел, что полная независимость Финляндии встретит непреоборимое препятствие. В виду этого, он решил добиваться независимого её положения, не разрывая связи Финляндии со Швецией. — Он мечтал, что финские требования будут поддержаны с одной стороны шведами, из опасения королевского единовластия Густава, а с другой — Россией. Полная же самостоятельность Финляндии — вопрос времени и дело рук самих финнов.

Спренгтпортеновский подголосок — Йегергорн — нашел новую мысль своего патрона счастливой и сказал, что «следует предпочесть (этот) менее тернистый путь». Как прежде, так и теперь, он не затруднился составить от имени финской нации новый конфедерационный акт и заявить, что он принят и подписан и финнами, и шведами. В этом акте изолгавшиеся аньяльские коноводы развязно писали: «Мы вовсе не имеем в виду отделить наше возлюбленное отечество, Финляндию, от того соединения, которым она с испокон века была связана с Швецией; напротив, мы желаем всеми силами укрепить этот союз; но так как эта страна и народ по своему языку, нравам и хозяйству совершенно различны от Швеции, то она нуждается в совершенно иных законах». Далее идет рассуждение о том, что Финляндия чувствует потребность в собственном правительстве, дабы сохранились дружба и связь между странами, что Россия обещает свое властное покровительство для сохранения взаимной дружбы и прочного мира на севере.

Этим новым актом конфедерации Йегергорн надеялся возбудить большее доверие и расположение шведов к желаниям финнов, особенно после того, как увидят, что слово самостоятельность совершенно исключено и Финляндия навсегда остается присоединенной к Швеции. Йегергорн, не скрывая, договорил Другу свою мысль, что в новом положении финляндцы легко в состоянии будут добиться свободы.

Сколько беззастенчивости и изворотливости проявлено аньяльцами в короткий период их деятельности!..

Екатерина колебалась, не зная, как поступить в финляндском деле. Сперва она разделила взгляды Йегергорна и готова была отправить свои войска в шведскую Финляндию. Императрице даже казалось, что ей удалось склонить гр. Мусин-Пушкина на зимнюю кампанию. Но робкий и непредприимчивый генерал нашел много препятствий к выполнению зимнего похода. «По его объяснению, — сказала Императрица, — не знаю уже, в которые месяцы ходят, потому что жары, холод и недостаток корма подножного почти все месяцы занимают, хотя в нынешнем столетии два раза зимой Финляндия завоевана была».

Вскоре Императрица изменила свое воззрение и усмотрела, что у неё недостаточно войск для оказания помощи финляндцам, почему приказала Иностранному Департаменту сообщить «добронамеренным к нам финнам, чтобы они старались для себя избрать меры те, которые они для своей безопасности найти могут полезнее, и чтобы они, на нас надеючись далее, себя не ввели в погибель... Зачем вести финнов на плаху? Пусть подадут повинную. Pourquoi tenir leur becs dans l’eau? Зачем их обманывать»?

2 января 1789 г. гр. Безбородко, по повелению Императрицы, внес в Государственный Совет все финляндское дело, т. е. мемориал майора Йегергорна от помещиков о желаемой ими независимости, проект манифеста и новый конфедерационный акт о том, что Финляндия останется в соединении с шведами, но желает лишь для внутренних своих дел особого правительства. Некоторые члены Государственного Совета (Завидовский, гофмейстер гр. Безбородко и гр. Воронцов) признали отторжение Финляндии от шведской короны и превращение ее в независимую «державу» весьма желательным, так как опыт прежних лет показал, сколько опасности может Швеция причинить русской столице; отделение же Финляндии поставило бы шведам преграду и дало бы «Петрову-граду безопасность». Вместе с тем они предупреждали, чтобы не вполне полагаться на бумагу Йегергорна и не принять ее за выражение согласия целой нации, «ибо он вместо них (финляндцев) подписал» ее. — Помощь же финляндцам может быть оказана лишь тогда, когда они единодушным подвигом учинят себя независимыми и издадут о сем публичный акт. Иначе говоря, Государственный Совет желал дать созреть движению и посмотреть, что предпримут сами финны. Вице-канцлер находил, что не следует вводил в шведскую Финляндию наших войск, пока не выяснится отношение короля к риксдагу. Это мнение, видимо, возобладало.