История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I

28 июня 1790 г. — день восшествия на престол Императрицы. Нассау-Зиген и окружавшая его молодежь горели желанием отметить этот день победой. Голоса более спокойных Козлянинова, Слизова и графа Литта были заглушены.

Ночь на 28 июня прошла в расстановке судов. В 8 часов утра мы начали наступление. Но в это же время усиливалась зыбь, которая очень скоро дала себя знать. Волнение шло с боку наступавшим и сильно стесняло движение. Гребцы стали выбиваться из сил. Ветер свежел. Парусные суда хотели пройти в интервалы гребных судов, но произошло замешательство: утомленные гребцы не в состоянии были удержать лодок против волнения. Все сбилось в кучу. Шведские канонерки, зайдя за камни, воспользовались, конечно, моментом и направили выстрелы в выгодную для них цель. Выстрелы и дым сбили окончательно с толку людей. В дыму и огне началась тревога. Ломались весла, трещали борта. Явились начальники и пытались восстановить порядок. На короткий срок это удалось им. Сражение возобновилось. «Фрегаты и все большие русские суда бились отчаянно», говорил участник боя Ланжерон. Принц Нассау, граф Литта, генерал-майор Пален, адъютанты и волонтеры разъезжали под убийственным огнем, отдавая приказания и делая бесполезные усилия спасти суда. Но ветер продолжал свежеть и усилившееся волнение не давало возможности стать на якорь и верно прицелиться. Гребцы изнемогли. — Шведы же естественно направляли свои выстрелы туда, где скучивались суда. Шлюпки разбивались о суда, суда тонули от пробоин или выбрасывались волнением на камни.

Рассказывают, что Нассау, разъезжая в шлюпке в белом мундире и с Андреевской лентой, тщетно искал смерти; а затем, пересев в шхуну, удалился от места боя за 35 верст.

В 8 часов вечера Нассау-Зиген, видя бесполезность продолжать сражение, приказал отступать и зажигать те суда, кои нельзя спасти. Это легче было приказать, чем исполнить. 11 галер сбились в кучу и брошены на камни.

Сражение при Роченсальме (Свенскзунде). Победа шведов 1790 г.

Печальную картину представляла русская флотилия. Из судовых обломков, шлюпок, весел и прочего образовалась общая груда, которую трепали волны. Тысячи людей боролись с прибоями, кидались в воду, надеясь спастись вплавь. Те суда, которые достигали островов, не могли быть спасены: ветер рвал и свистел, волны бились и ленились о камни и береговые утесы, не давая судам возможности приблизиться к островам. Кое-где пылали зажженные суда.

К 11 час. смолкла стрельба. Русским нанесено было полное поражение. Они потеряли 52 судна и 7369 человек выбыло из строя, в том числе 269 офицеров. Редкий погром!

Густав признал свою победу одной из самых значительных среди морских сражений. Подобно Карлу XII после Нарвы, он был переобременен пленными. Он приказал отслужить торжественный молебен в Стокгольме и доставить к этому дню все трофеи в свою столицу. «N. приехал кстати, — писал Густав III своему любимцу Г. М. Армфельту; — он может рассказать вам, какой вид имеет человек после 24 часов сражения. Бог, ветер и отвага моих офицеров доставили нам самую решительную победу... Несмотря на победу, я не перестаю желать мира». В следующем письме Густав сравнивает свою победу с Чесмой и прибавляет, между прочим, что в числе взятых судов находится Венера «гадкая Венера, причинившая нам столько вреда».

Как могло случиться, что победитель шведского флота разбит этим же флотом? П. И. Турчанинов, в звании поверенного Императрицы, по совести и присяге донес, что главной причиной неудачи явилось «безпредельное рвение принца Нассау найти и разбить неприятеля». Все это верно, но указанные обстоятельства не снимают вины с опрометчивых действий принца. Прежде всего он сам писал Государыне (27 июня): «Я не успел еще узнать, какие имеются у шведов суда при Роченсальме. Но это ничего для меня не значит. Если они будут меня ожидать, то я иду их атаковать и разбить». Иначе говоря, он предрешил дело, не исследовав почвы, т. е. приступил к бою без надлежащих приготовлений, без освещения положения неприятеля необходимыми сведениями. Между тем люди отряда принца были крайне утомлены двадцатичасовой работой, а шведы успели отдохнуть. Кроме того, он знал, сколь мало были обучены его команды и из кого они состояли. Он видел, что на многих лодках не было офицеров. Он обязан был считаться с погодой. Он слишком поздно прекратил сражение. Перед самым сражением он назначил нового начальника над канонерскими лодками, ген.-м. графа фон дер Палена, который не успел оглядеться и в свою очередь ознакомиться с начальниками лодок. Мало того, Нассау-Зиген произносит сам себе приговор, заявив в рапорте Императрице, что «если бы имел время ознакомиться с ними (людьми канонерских лодок), никогда не повел бы их на неприятеля».