История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I

Далее дворяне просили, чтобы от их фрельсевых прав «коронным крестьянам не могли происходить новые какие отягощения», чтобы «финляндским кораблям всемилостивейше пожалованы были все преимущества российского флага», дабы в казенных дачах накрепко «наблюсти, чтоб каждый крестьянин ежегодно несколько земли к пашням прибавил и обрабатывал до тех пор, пока от хлебопашества в полях довольное пропитание иметь может; а в выжигании лесов учинить запрещение». Наконец, «общее дворянство, припадая к стопам её Императорского Величества, всеподданнейше просит о всемилостивейшем пожаловании им тех привилегий и преимуществ, коими шведское дворянство в сих завоеванных провинциях пользовалось, по колику оные привилегии и с самодержавными монаршескими правами её Императорского Величества согласны быть могут». Кроме графа И. Г. Чернышева, представителями Выборгской губ. были граф Головкин и из Фридрихсгама Антон Пата. Они защищали нашитое особое положение Финляндии.

В Екатерининской комиссии окраинным вопросам пришлось уделить серьезное внимание, особенно в то время, когда зашла речь о привилегиях балтийского дворянства. Остзейцы просили о занесении их привилегий в новое уложение. Представители глухих русских провинций восстали против подобного домогательства. — Депутат ярославского дворянства Толмачев заявил, что для «общего блага» и «по известным правительству недостаткам этих прав», а также «для предупреждения происходящих от жителей смежных губерний преступлений, в которые они впадают по причине разности законов и от незнания оных», необходимо «сочинить законы одинаковые для всех её величеству подданных народов». К этому мнению присоединились депутаты 34 разных частей России. — Депутат Тульской губернии Шишков, обратясь к маршалу собрания Бибикову, сказал: «Постановляемые ныне законы должны быть в завоеванных губерниях те же самые, которые и у нас будут». Надо единодушно думать об «общей всех пользе». Законы же для рижского рыцарства в XV и XVI веках, написанные под титулом «Божиею и папы Николая милостию», ныне не могут быть его правилами, ибо у них нет уже ни стола архиепископского, ни такого неприятеля, с которым бы рижское рыцарство могло постановлять войну и мир. Капитуляция, оружием вынужденная, не есть отличная выслуга пленника, но великодушие победителя. Поэтому не сделает ли больше чести означенным губерниям, если они буду называться не завоеванными, но одного с нами общества равными гражданами, а это иначе быть не может, как только тогда, когда они будут находиться под одними с нами законами. Лифляндия и Эстляндия не есть иное царство; климатом же, земледелием и другими упражнениями не разнится с русскими жителями, следовательно и под законами одинаковыми с нами могут и должны быть». Это мнение также встретило поддержку в среде многих депутатов.

Представитель воронежских дворян Титов добавил: так как «лифляндцы и эстляндцы не несут многих тягостей, которым подвержены русские подданные других губерний, то, что в рассуждении сего, и жители этих областей сравнить с прочими, и чтобы на сей конец Российская Империя имела для всех подданных одинаковый закон».

Со стороны лифляндцев и эстляндцев последовало возражение, с указанием на то, что «права и привилегии лифляндские вполне соответствуют расположению живущего под ним народа», что присяга ими верно соблюдалась, подати уплачивались и что «блаженство лифляндцев» состоит «в ненарушимом оставлении их прав и привилегий». Их депутат заключил свое мнение тем, что «капитуляция есть договор с двух сторон», что ненарушимость его «высочайше конфирмована», и что намерение предшествовавших ораторов отменить договор «весьма дерзновенно». Такое заявление было поддержано прибалтийцами. .

Депутат города Романова (Яросл. губ.) Демидов в своем ответе указал комиссии, что собрания «древних привилегий», на которые часто ссылались «в подлиннике нигде не находятся». Демидов полагал, что «благородное лифляндское дворянство, наслаждаясь под российской державой столь многими благодеяниями, которыми оно до того никогда не пользовалось, само пожелает вступить с Россией в соединение и, составив одно государственное политическое тело, будет благоденствовать под одними законами и правами, не касаяясь исповедания веры».

Орловский депутат Похвиснев выразил пожелание, чтобы «все, находящиеся под российской державой народы управляемы были одинаковыми законами для того, что такое единство весьма много споспешествует славе и могуществу всей Империи».

Есипов — депутат от казанских дворян — также стоял за одинаковые законы для всех подданных российскому скипетру народов. Облегченное положение присоединенных дает повод думать, что «победители оставляются в небрежении, а благоденствуют побежденные; найдутся и такие, которые подумают, что в таком случае полезнее быть побежденным, чем победителем. Есипову странно слышать, что в российской державе некоторые «судятся чужими правами, установленными от государей, которые до них никакого Дела не имеют».