История Финляндии. Время Елизаветы Петровны

К чести русских приходится отметить, что они с особой осмотрительностью вмешивались в духовные дела Финляндии. Постановления русской власти в этой области носили временный характер. Правда, во главе церковного управления оставался генерал-губернатор, но при первой же возможности он сосредоточил все духовные дела в консисториях, куда, с разрешения Императрицы, и обращались со своими нуждами местные деятели и жители.

Само собой разумеется, что не все учреждения в течение одного года могли быть вполне организованы, а многое было сделано наполовину. Однако высший суд страны, который теперь назывался «Императорский» Абоский гофгерихт, приведен был в некоторый порядок; взамен бежавших членов назначены были новые, частью из младших чиновников Того же учреждения, частью из судебных учреждений провинций. Кроме того отыскивали еще нескольких подходящих господ в Выборгской губернии. Они являлись уроженцами Финляндии, но после «великой разрухи» сделались подданными России, как например Гюлленгоф (Gyllenhof), Будберг и др. Руководительство гофгерихтом поручено было герадсгевдингу Ленеусу, в звании вице-президента.

Труднее было вновь восстановить университет. Из описания Верха известно, что университет в Або имел три академических аудитории, из которых одна была перегорожена и доктором Спёрингом превращена в theatrum anatomicum. Остальные по объему были обширнее, чем того требовало малое число студентов, редко достигавшее до 300 чел.). Королевских стипендиатов было 60, что составляло лишь половину Упсальских стипендиатов. Профессорский гонорар был ничтожен, вследствие бедности большинства студентов. Доктор Спёринг жаловался, что studium medicum в этом университете находился в полном пренебрежении, и если б он читал только медицину, то у него не было бы аудитории; но благодаря philosophiam experimentalem он привлекал молодежь, интересующуюся приборами и опытами.

В начале войны большинство университетских преподавателей бежало в Швецию. Однако некоторые из профессоров оставались в Або, и Кейт уже осенью назначил в университет других подходящих лиц, почему по крайней мере кафедры, необходимые для образования духовных лиц, были замещены. Кейт оказался настолько расположенным к университету, что даже удалившиеся профессора сохранили свое жалованье.

Вообще все мероприятия правительства показывали, что не намерены были отступиться от завоеванного края. Все жители должны были присягнуть на верноподданство Императрице и когда 7-го ноября 1742 г. герцог Петр Голштинский (Готторпский) объявлен был наследником Российского престола, под именем Петра Феодоровича, финны и ему должны были принести верноподданническую присягу. Для приведения к присяге по стране разосланы были чиновники и пасторы. Присягали все, даже несовершеннолетние. В Або приводил к присяге полковник Каминов. Его невидный и оборванный отряд выстроился на площади города. — Приведение к присяге не являлось насилием, придуманным только для финляндцев. Когда в 1757 г. русская армия находилась в Восточной Пруссии, то местное население также было приведено к присяге русской Императрице, а область обращена в русское генерал-губернаторство.

Едва прекратилось действие оружия, русские стали принимать меры к охранению населения. В конце октября генерал «маэор» Киндерман донес А. Румянцеву, что, согласно условию, заключенному с полковником Фрейденфельтом, шведы отправились водой из Эстерботнии, а их лошади (688)—вокруг Синуса Ботника; при этом ген. Киндерман потребовал, чтобы «крестьянам никакой обиды не чинилось» .

До русских, по Финляндии проследовали шведы и всюду оставили свой заметный след. «Сия земля собиранием на неприятельскую армию провианта и фуражу немало опустошена», к тому же сенокосные луга «большей частью и пашни потравлены». Снятие хлебов производилось плохо, «ово за страхом» от наших жили в лесах, «ово» неприятелем из домов были выгоняемы; лошади отбирались под тяжести и артиллерию.

«Разоренная уже до начала войны двухлетним содержанием значительного корпуса шведских войск, Финляндия, при окончании её, дошла до страшной нищеты».

Разорителями Финляндии явились сами шведы. В ужаснейшую распутицу они привели свою армию в движение и эта армия «жестоко истребляла жизненные соки Финляндии», писал проф. Фр. Сигнеус. Это замечание подтверждает швед, граф Седеркрёйц, который рассказывает, как шведские полки отбирали всех крестьянских лошадей.

«Вопли несчастного края против таких действий, и жестокость, — о которой доносили в походе, что даже крестьяне и коронные служители запрягаемы были в телеги, когда лошади падали, — не могли дойти до высшего правительства». «И эти ужасы насилия, — продолжает проф. Фр. Сигнеус, — производились не упоенным победой вождем торжествующей армии, а графом Карлом Эмилем Левенгауптом и его подчиненными».