История Финляндии. Время императора Александра I

Армфельт писал о нем жене 20 мая 1811 г. «Моя аудиенция продолжалась 1¹/₃ часа, и нельзя более чем я радоваться беседе с монархом, быть довольнее этим самодержцем миллионов. Его образ мыслей о благе Финляндии таков, что эта страна должна быть счастлива, если забияки не помешают её благополучию. Я по его воле должен буду проводить зиму в Петербурге, в качестве первого человека этой страны, который таким образом, может иметь более легкий доступ к особе императора».

Во время последовавшего тогда достопамятного разговора, Александр I между прочим сказал: «Там, где найдется возможность сделать перемену в моем государстве, вы узнаете мои воззрения на этот счет. Я непременно хочу присоединить старую Финляндию к новой, и дать ей ту же самую конституцию и те же формы свободы, как и у вас».

«Ты хорошо поймешь, — значится в письме Армфельта к его жене, — что засим нетрудно поддерживать свои права и оставаться на своем месте, если, конечно, вести себя умно. Но мы, финны, слишком заражены шведским безрассудством, чтобы опять, хотя и с меньшей силой, не работать над нашим падением».

С этого дня будущее поприще Армфельта было определено, и между ним и Александром, казалось, завязалась дружба, которая не прерывалась до самой смерти.

Финские дела, которые в это время словесно обсуждались между Императором и его новым советником, касались преимущественно двух главных вопросов: соединения Выборгской губернии с прочей Финляндией и преобразования некоторых частей её управления, в особенности канцелярии по финским делам в Петербурге.

Устроившись как нельзя лучше в России, авантюрист Армфельт широко расправил крылья и, считая себя единственно умным и достойным советником Государя, стал вмешиваться во все, куда только поспевал. Он хлопотал о самостоятельности Польши преимущественно в тех видах, чтобы иметь оправдание для исключительного положения Финляндии; в союзе с недостойными представителями нашей полиции, он подкапывался под положение Сперанского за то, между прочим, что тот мало радел о благе Финляндии и дерзал смотреть на дела этого края, «как на мелкие, побочные и второстепенные дела; Армфельту Россия многим обязана за насаждения того финляндского сепаратизма, который в наши дни дает уже обильные плоды; Армфельт, наконец, настолько игнорировал русское правительство, что начал от своего имени переговоры со Швецией, помимо нашего министерства иностранных дел.

Тонкий льстец Армфельт подметил юношеские увлечения и слабости Императора Александра и стал эксплуатировать их, предвидя, как он сам писал, что «либеральные реформы, предпринятые Александром в России — предвестники гибели колосса».

Гр. Фабиан или Фаддей Феодорович Штейнгель, — если не считать Спренгтпортена и Барклая-де-Толли, которые состояли в должности финляндского генерал-губернатора лишь по несколько месяцев каждый, — является первым начальником края, по его присоединении к России.

Штейнгель был человек со слабым характером и без особых административных способностей. Он родился в Эстляндской губернии 3–14 октября 1762 г. Во время шведской войны 1788 — 1790 г. ему впервые пришлось ознакомиться с Финляндией; затем., в течение 1791 и 1792 гг., когда знаменитому Суворову поручено было укрепить пограничную линию между старой и новой (шведской) Финляндией, Штейнгель состоял при нем и, вероятно, не раз побывал в Фридрихсгаме, Вильманстранде, Давидстаде и других городах и местечках, в коих производились фортификационные работы. Под руководством Штейнгеля была составлена карта русской части Финляндии в 1797 г. Затем мы видим Штейнгеля участником многих сражений; а в 1807 г. его храбрость была отмечена орденом Св. Георгия 3-й степени. Во время войны 1808 — 1809 г. Штейнгель вновь был послан в Финляндию, где, уже в чине генерал лейтенанта, состоял начальником части войск и флота, оперировавших на Аландских островах. 7 февраля 1810 г. он был назначен генерал-губернатором Финляндии и председателем правительственного совета края. В 1812 г. он был пожалован «финским графским» званием.

Армфельт, характеризуя разных администраторов своего времени, писал: «Генерал-губернатор Штейнгель приобрел общую любовь и озабочен единственно добросовестным исполнением своих обязанностей». «Генерал-губернатором я необыкновенно доволен, — сообщал Армфельт Аминову в мае 1810 г., — он открыл мне свое сердце, но было бы долго входить в подробности. Он ненавидит и боится Эмина; он не вполне доверяет доброжелательству Сперанского по отношению к Финляндии, приписывая все доброте Государя».