История Финляндии. Время императора Александра I

Но каким образом следовало организовать этот комитет, кого надлежало, по его мнению, назначить его членами и т. п. — эти вопросы оставлены Спренгтпортеном открытыми, и потому, вероятно, предложение его прошло незамеченным. За Спренгтпортеном остается только приоритет идеи комиссии финляндских дел.

Из письма Сперанского к министру внутренних дел, князю Алексею Борисовичу Куракину, от 28-го декабря 1808 г., мы узнаем, что Государь Император, вручив статс-секретарю Сперанскому все бумаги, относящиеся до внутреннего управления Финляндии, высочайше повелел ему иметь по делам сего управления сношения с министерствами и докладывать Его Величеству. Такой порядок докладов продолжался до ноября 1811 г. Помощником Сперанского состоял Р. Ребиндер. Мысль о необходимости изменения его возникла исподволь и была подсказана Сперанскому теми условиями, в которых он тогда находился.

Во время работ боргоского сейма, когда рассматривался проект правительственного совета, возник вопрос о том, в каком порядке финляндские дела должны восходить на решение Государя. Член сеймовой комиссии Ребиндер настаивал на том, чтобы в Петербурге учрежден был особый комитет для тех финляндских дел, которые представляются Монарху. Предложение делалось Ребиндером от имени Сперанского. Председатель сеймовой комиссии Тенгстрём и член её Маннергейм были так озадачены, что не смели даже рассуждать о подобном комитете, не имея на то Высочайшего разрешения. Тенгстрём находил, что подобный вопрос может быть разрешен администрацией без советов со стороны финляндцев. «От усмотрения Вашего Величества — писал он — будет без сомнения зависеть приказать двоим-троим из просвещенных и честных граждан приехать в Петербург, дабы подавать мнения о благе и выгодах их отечества; для них не потребуется никакой другой инструкции, кроме патриотизма и привязанности к Монарху, столь достойному непоколебимой любви и преданности всех его подданных». Маннергейм рассуждал иначе. «В настоящее время, — сообщал он Сперанскому 12-го — 24 апреля, — комитет, о котором идет речь, не принесет никакой видимой пользы. Пока мы имеем счастье видеть ваше превосходительство во главе финляндских дел, нам ничего не остается более желать. Общее уважение, столь известный характер вашего превосходительства, гарантируют нам в вашей особе поддержку наших прав, нашего счастия. Нынешний помощник в. пр-ва (Ребиндер), исполненный чести и честности, заслуживает также всего нашего доверия. Зачем же новый совет, который, по моему мнению, поведет лишь к проволочке дел и времени, и который, может быть, даст лишь новые виды честолюбию и интриге иных из наших соотечественников (вероятно, здесь подразумевался Спренгтпортен или даже Ягерхорн и Ладо). Часто важные дела идут лучше в руках одного лица, нежели нескольких».

Генерал-майор Яков Петрович Кульнев

Князь Михаил Богданович Барклай-де-Толли

18 октября 1809 г. состоялось учреждение комиссии финляндских дел. «Желая, чтобы дела по управлению новоприсоединенной Финляндии, на разрешение Мое поступающие, были рассматриваемы и уважаемы на тех самых основаниях и законах, кои стране сей свойственны и Нами ей удостоверены... признали Мы за благо составить сию комиссию на следующих правилах». В состав комиссии вошли д. т. с. барон Гейкинг, т. с. Тейльс, д. с. с. Эмин, с. с. Фрикциус, барон Ребиндер и подполковник бывшей шведской службы Ягерхорн. «Журналы её (комиссии) рассуждений» повелено было представлять чрез статс-секретаря, т. е. Сперанского. Об учреждении «комиссии для финляндских дел» было сообщено правительственному совету 20-го июня 1810 г. Место, занятое Ребиндером, первоначально предложено было Маннергейму, но он отказался.

Затем происходит событие, которое, надо полагать, не осталось без влияния на новые мысли о комиссии, зародившиеся уже в головах главных деятелей и связанные с желанием финляндцев скорее и возможно прочно обосноваться в Петербурге.

В русскую столицу прибыла депутация от финских офицеров, с ген.-майором Аминовым во главе. Когда финляндцы обсуждали план посылки этой депутации в Петербург, Армфельт, в письме к Аминову, советовал не упустить случая указать Государю, каким образом он в состоянии осчастливить Финляндию. «Если бы Финляндия, поучал Армфельт, но всем хозяйственным делам получила независимое законодательство, войско, стоящее к услугам царя в известных случаях, налоги, которые бы они определяли сами, как (принято) в государстве, если бы Россия, для своей безопасности, укрепилась в гаванях и других местах, а наши дети, nota bene, получили бы право состоять на русской службе, то все это увеличило бы нашу самостоятельность, наше значение и нашу силу»...