История Финляндии. Время императора Александра I

Что же касается специально Троиля, то надо добавить, что он, подобно другим покорным губернаторам, по прежней своей службе был военным и принадлежал даже к революционным аньяльцам. Суд приговорил его к смертной казни. В этом обстоятельстве, вероятно, кроется ключ к его поведению.

Когда война была проиграна, в Швеции стали искать виновников поражения. Вину сваливали то на единовластие Короля, то на дворянство, то винили податливое духовенство. Но правдивый историк наших дней Иерне предлагает всему шведскому обществу признать себя повинным в неудаче, которая подготовлялась самим обществом давно, распущенностью сословий, отсутствием самообладания, серьезности и сознания своего долга перед отечеством. За три поколения перед этим, Швеция пережила период вольностей или, точнее говоря, период самоволия высших и правящих классов, поставивших дела государства на наклонную плоскость, по которой они продолжали скатываться, не встречая сдержек ни в политическом воспитании, ни в моральных требованиях. Одна политическая форма правления, или то или иное устройство риксдага, не в состоянии были бы искоренить зла, а потому бесцельно прибегать к традиционному противоположению единовластия и конституционного порядка. Не столько от них зависела сила или слабость государства, сколько от общих погрешностей в разных отраслях управления. Правящие классы были разъединены мелочными и своекорыстными стремлениями, которые парализовали защиту государства в минуту опасности.

Несправедливо пытались также обвинить исключительно членов финляндского общества и усмотреть в его среде рост антигосударственных воззрений, большее число участников капитуляций и причастных к измене. Профессор Иерне советует не делать подобного различия, так как все деятели 1808 — 1809 гг. одинаково являлись, в политическом смысле, равноправными членами общего шведского народа, и не имеется никаких данных утверждать, что чувство долга стояло выше в самой Швеции, чем в Финляндии. Финляндия находилась ближе к России, т. е ближе соприкасалась с искушениями и нападениями со стороны неприятеля, но не более.

Нельзя также исключительно винить и сваливать неудачи на Короля, на его единовластие, на дворян или духовенство, служившее в Финляндии. Позор и поражение, обрушившиеся на шведское оружие 1808 — 1809 гг., явились результатом общего упадка нации. В отдельных же проявлениях отваги и усилий отстоять общее дело сказались лишь судороги народной жизни. В шведском правительстве, и в высшем образованном сословии не было той народной гордости и того патриотизма, а в простом народе того фанатизма, которыми одушевился в том же году народ испанский в его борьбе с Наполеоном, не было энергии, свойственной южным народам. Энтузиазм в Финляндии вспыхнул, но не надолго, и, по мере русских побед, стал стихать, и погас. В Испании, напротив, победы французов усиливали ненависть к ним, и возбуждали народ к восстанию и сопротивлению.

«Русские войска вступили в шведскую Финляндию. Жители принимают их хорошо», — писал Коленкур к Шампаньи 13-25 февраля 1808 г.. Это едва ли справедливо, хотя однородные сведения приходилось встречать в некоторых дневниках. Но, надо полагать, что они основаны на первоначальных слухах, или на отдельных, но смело и широко обобщенных фактах. В Ловизе один дворянин, которому Спренгтпортен безусловно доверял, заметил, что финны, без сомнения, недовольны шведским правительством, «но так как они привыкли повиноваться, то будут продолжать бой до тех пор, пока могут собрать хоть немного войска». Это заявление более согласуется с истиной и находит себе подтверждение в целом ряде показаний современников.

Из письма Буксгевдена, отправленного графу Румянцеву из главной квартиры в Борго 15 февраля 1808 г. (за № 194), видно, что шведское правительство отдало всем жителям, могущим носить оружие, приказание принять участие в защите края, ссылаясь на грабежи и беспорядки, якобы производимые русскими войсками. Шведы пугали финнов новыми тяжелыми налогами и рекрутскими наборами, как неизменными последствиями русского господства. Граф Буксгевден немедленно испросил разрешение опубликовать от Высочайшего Имени об отмене всякого рекрутского набора в новоприобретенной Финляндии и об освобождении её населения от участия в уплате государственных долгов, сделанных Швецией. Резолюция, положенная Государем на. этом докладе уже 20-го февраля, гласила: «Быть по сему». Прокламацию опубликовали. Но так как к русским воззваниям вообще население не питало полного доверия, то крестьяне подымались на защиту родины. «В Финляндии, — писал генерал Густав Маури Армфельт 8 марта н. ст. 1808 г., — крестьяне желали вооружиться, но беспримерный Krigs-Kollegium оказал отеческое попечение и лишил нас всякого оружия и амуниции».