История Финляндии. Время императора Николая I

В 10 часов утра Его Величество произвел на Сенатской площади смотр лейб-гвардии стрелковому финскому батальону и в милостивых словах выразил Свое удовольствие. Картина смотра была из числа наиболее грандиозных. Все окна, все двери и вся площадь были переполнены зрителями; считают, что там присутствовало не меньше 8 или 9 тысяч человек. Особенно внушительный вид представляла колоссально высокая лестница перед собором, плотно усеянная головами зрителей. И среди этого многочисленного народа, под солнечным сиянием мягкого весеннего дня, стоял Император, окруженный своими сыновьями, средоточие всех взоров, предмет всеобщего обожания, возлюбленный и для всех незабвенный. Слезы блистали во многих глазах; видно было, как отцы и матери поднимали на руках своих детей, точно желая сказать им: «Когда ты вырастешь большой, помни, что видел Государя, обожаемого твоей страной и всем миром, великодушнейшего Главу из всех, носящих в наши дни корону».

Такая же безграничная преданность сопровождала Императора повсюду; при его отъезде непритворные слезы снова виделись во многих глазах. И Его Величество чувствовал эту преданность. Когда народные массы по временам до того теснились на его пути, что мешали проезду, их пытались удалять с дороги, но Государь делал знак не нарушать проявлений народного восторга.

Очевидец, проф. Эстландер, недавно издавший свои воспоминания, к этому добавляет:

«Осанка Николая I была действительно императорская; привычка озирать и повелевать массами не может быть лучше воплощена, как в этом высоком, с широкой грудью и плечами воине. На мужественном лице нависли с проседью брови, усы и бакенбарды; часть крепких мускулов висели ослабленными, но из постаревшего лица выступали два взора, глубоких, проницательных и далеких. Такие взгляды можно встретить у орла в Jardin des Plantes, но мигания его век здесь не было. Государь смотрел на волнующуюся массу народа, которая по площади подвигалась к нему. Народ дал волю своим непосредственным чувствам уважения и преданности маханием шляп и шапок, и бурей восклицаний, без слов, но содержание которого нельзя было не понять.

Весьма вероятно, что Императору Николаю не часто приходилось испытать такое непритворное приветствие от народной массы; но в его лице не заметно было ни волнения, ни улыбки, ни малейшего удовольствия.

Великий Император и охранитель автономии, настолько, однако, заслужил уважения студентов, что и они с факелами в руках приняли участие в шествии, направлявшемся для приветствия ко дворцу. Когда Император Николай, окруженный своими четырьмя сыновьями, вышел на балкон, в мундире финской гвардии, без верхнего пальто, не смотря на свежесть мартовского вечера, чтоб принять приветствие и послушать пение, раздалось громогласное ура, и восторгу, казалось, не было границ».

Финский гвардейский батальон в марте 1854 г. выступил в Петербург. Батальону Гельсингфорс устроил сердечные проводы, во время которых говорили лучшие ораторы: Ф. Сигнеус и 3. Топелиус. Финляндии предстояло «уплатить долг чести её мечами». На прощанье гремели «Ворт лайд» и «Бьернеборгский марш». Одна рота гвардейского батальона отправлена была к Сестрорецку, остальные три находились некоторое время в Петербурге, неся гарнизонную службу. В мае 1854 г. эти роты переведены были в Петергоф, для личной охраны Государя. Здесь же батальон отпраздновал двадцатипятилетие своего состояния в рядах гвардии, удостоясь посещения Царских Особ. В сентябре батальон выступил в Красное Село, где ему в последний раз пришлось видеть Николая Павловича.

Счастливые дни батальона окончились. Через Лугу, Псков, Динабург батальон отправился в г. Ракишки; затем ему пришлось квартировать в Вилькомире и Скопишках. Здесь финским воинам не довелось видеть неприятеля, ни произвести ни единого выстрела. Но дурные стоянки в маленьких литовских городишках развили ужасающую смертность в рядах батальона. В октябре 1855 г. батальон вернулся в Финляндию, но до сентября 1856 г. простоял в Новой-Кирке. Только через 2¹/₂ года он вновь увидел Гельсингфорс.

Когда в 1854 г. вдали послышались раскаты боевой грозы, Финляндия имела под ружьем лишь 3 тыс. чел. Они распределены были между гвардейским батальоном в Гельсингфорсе, гренадерским стрелковым батальоном в Або и флотским экипажем. Необходимость побудила увеличить численность финских войск, по так называемой поселенной системе. Сформировали в два приема 8 батальонов.

Обстоятельства требовали установления военного положения. Представление об этом исходили от ген. П. И. Рокасовского.