История Финляндии. Время императора Николая I

Эта невинная национальность не только не была подавляема, но в пользу её сделано многое. При этом указывается на учреждение финской кафедры, на требование от пасторов и судей знания финского языка и проч.

Кроме того, начальство имело в виду, коль скоро умы в Западной Европе успокоятся, расширять мало-помалу те ограничения, относительно брошюр вообще и финских листков в особенности, которые становились с 1848 г. необходимы для охранения нравственного спокойствия края».

Доложив указанным образом Государю дело, министр статс-секретарь приготовил следующую резолюцию, которая удостоилась утверждения Его Величеством: «Финское книгопечатание дозволяется с тем, чтобы оно подчинялось цензуре, которая устраняла бы от народа не только вредное чтение, но и бесполезное, могущее утратить в нем любовь к труду».

Финское движение, начавшееся в Великом Княжестве, скоро отозвалось за его пределами. В 1836 г. собрание финских пасторов подняло вопрос об основании в Петербургской губернии финских народных училищ. Последствием их забот явились воскресные школы. Этим они не ограничились. В 1845 г. стал по этому же вопросу работать особый Комитет. Не довольствуясь достигнутыми результатами, финское духовенство, по предложению главного пастора финской церкви в Петербурге Сирёна, стало определять в финское церковное училище молодых людей из «ингерманландских» крестьян, для подготовления их к педагогической деятельности. Хлопоты пасторов кончились тем, что решено было учредить семинарию в Колпине (сентябрь 1863 г.), которая внесла резкий переворот в духовную жизнь ингерманландцев. Финляндцы продолжают до наших дней называть Петербургскую губернию Ингерманландией, или Инкери, и ученики Колпинской семинарии, под самым Петербургом, распевают «национальную песню инкерцев».

XV. Итоги

Последние годы царствования Николая I были омрачены тяжелой для России Восточной войной 1853 — 1856 гг. «Ни одна война не возникала от причин более запутанных и неопределенных». Тут сыграли роль и суровая сдержанность письма Государя Наполеону III, и ошибки дипломатов, и заносчивая самоуверенность кн. Меншикова, проявленная в Константинополе, а главное — недоверие англичан к политике Николая Павловича. Чрезмерно возросшее влияние России — вот чего не прощали ей. Николай I казался властителем Европы. Западным державам нужно было унизить Россию, нанести удар её «морскому могуществу и земельным размерам». Мелкая же ссора греческого и латинского духовенства в Иерусалиме явилась лишь поводом к столкновению, так как всем было ясно, что вопрос о «ключах» не в состоянии был нарушить добрых отношений между государствами.

Западные державы без предварительного объявления войны ввели свои флоты в Черное море. Пришлось отозвать русские посольства из Лондона и Парижа, и манифестом 9 — 21 февраля 1854 г. объявить о разрыве. В Балтийское море вошла армада английских и французских кораблей, под начальством адмиралов Непира и Парсеваль-Дешена, всего 80 судов, 3.652 орудия и 43.100 чел. морского экипажа и десанта. Все эти люди и орудия, по словам западных нот и циркуляров, назначались против великого виновника общих бед — русского правительства, его крепостей и арсеналов. Оказалось, однако, что на английских судах было более пиратов, чем воинов. Мировые мореплаватели начали с грабежей и поджогов частного имущества и захватов торговых судов.

Адмирал Чарльз Непир 1786-1860

В Балтике Россия имела до 360 вымпелов; но так как мы не успели ввести в надлежащем количестве паровых двигателей на своих судах, то наш флот оказался слабее неприятельского и особое совещание адмиралов решило, что превосходная сила союзного флота не дозволит нам вступить с ним в открытый бой с какой-либо надеждой на успех, а потому по необходимости должны были остаться в оборонительном положении, под защитой наших крепостей, не будучи в совершенной готовности пользоваться каждой благоприятной минутой для перехода в наступление.

Во всех наших крепостях наблюдались существенные изъяны. Каменные стены Свеаборгских укреплений требовали больших исправлений. Кроме того, нужно было возвести новые батареи. Чувствовался недостаток в орудиях, снарядах и людях. Кипучей деятельностью пытались восполнить недочеты; но крепости в боевой порядок привести не успели. Интересно прибавить, что с той поры, как русские изучили эту крепость, восторженные отзывы о ней прекратились. Командир новофинляндского инженерного округа ген.-м. Трузсон донес Николаю Павловичу: «Внимательному наблюдателю свеаборгские крепости представляют много странностей. Он узрит груду укреплений, как бы случаем на скалы выдвинутых, более друг другу оборонами своими вредящих, нежели защищающих. Ужасные громады каменных стен без всяких земляных насыпей и без рвов... Все доказывает, что при сооружении сих укреплений не следовали твердому плану». Внутренние несогласия, царившие среди шведского правительства, отразились на укреплениях. В 1829 г. генерал Опперман находил, что Свеаборгские укрепления запущены более всех других на Финском заливе.