История Финляндии. Время императора Николая I

Свартгольмскую крепость сохранили, хотя на ней было только 12 орудий, причем к каждому из них приставлено было лишь по три человека и те были пехотинцы.

Роченсальмские укрепления на Котке были упразднены. Форт Слава оставался. Его охрана состояла из 8 офицеров и 254 нижних чинов, при 42 орудиях. В октябре 1854 г. поспешили разоружить её верки.

Выборг? Несмотря на то, что ген.-адъют. Н. А. Огарев донес, что эта крепость «приведена в полное оборонительное состояние, снабжена гарнизоном, вооружением и всеми военными и продовольственными запасами», Выборг оказался совершенно неподготовленным к встрече неприятеля. На брустверах скосили траву, в разных местах поставили ненужные палисады и блиндажи, но пороха не было, ибо тот порох, который лежал в погребах, выбрасывал ядра не далее 100 сажен от дула орудия. Созвали тысячу рабочих; они ежедневно исправляли укрепления, заграждали Транзундский проход, возводили новые батареи. Ген.-лейт. Мерхелевич, распоряжавшийся в последнюю минуту работами, оказался лицом без всяких военных дарований и нужной сообразительности.

Гангеудд состоял из нескольких старинных и слабых гранитных фортов, с запущенным вооружением. При вступлении Николая Павловича на престол, полковник артиллерии Бакунин донес, что «нашел в сей крепости не укрепления, а одни только развалины оных».

Бомарзунд был недостроен. В 1830 г. финляндская казна, по займу произведенному в России, израсходовала на него незначительную сумму — менее 600 тыс. р. К началу кампании крепость имела оборонительную казарму и три ничем не связанных форта. В них было размещено 112 орудий. Весь гарнизон его не превышал 1.600 чел.

В 1820 г. Николаю Павловичу лично пришлось осмотреть укрепления на Аланде и он пришел к заключению, что они весьма основательно оставлены инженерным ведомством.

Позднее, когда кн. Волконский предложил возобновить их, Николай Павлович ответил ему, что восстановлять их «совершенно излишне, тем более что оные никакой препоны произвесть не могут, если бы удалось неприятелю подойти к месту, где они начинают ему вредить». К сожалению, от этой вполне верной мысли Великого Князя впоследствии отступили. (Из архивных материалов ген.-м. Г. И. Тимченко-Рубана).

По всему Балтийскому побережью Россия в состоянии была выставить в 1854 г. только 165 тыс. чел., причем на долю Финляндии пришлось не более 30 тыс., между тем её береговая линия тянулась на 1.500 верст.

Государь, желая лично убедиться в настроении финнов, прибыл в Гельсингфорс. Газета «Helsingfors Tidningar» от 18 марта 1854 г. следующим образом описала это Высочайшее посещение.

Он пришел — и все сказали друг другу: Император все тот же. Пусть бремя лет, не щадящее и сильнейших, наложило свою печать на чело возлюбленного Монарха, — высокий, могучий, как раньше, стоял он среди нас; все, что могли сделать годы и испытания, сводилось к тому, что Его лик стал еще более властным и вселяющим преклонение; точно новое трогательное сияние разливалось вокруг Его благородного чела.

Вечер понедельника сиял роскошным светом полной луны. Гельсингфорс прекрасен в лунном освещении; было так светло, что на улице можно было читать. Целый день царило повсюду небывалое по оживленности движение, на всех лицах можно было заметить ожидание.

Его Императорское Величество, Наследник и Великие Князья прибыли в 4 часа утра с многочисленной свитой.

В тот день вечером весь Гельсингфорс был ослепительно иллюминован. Легкий туман стушевывал более отдаленные предметы, но сквозь эту дымку Николаевский собор, горевший плошками по всем линиям и куполам, разливал упоительный свет. На городской ратуше был выставлен большой транспарант с вензелем Его Императорского Величества, окруженным лаврами. На лицевой стороне Александровского университета красовался другой транспарант, изображавший Абоскую академию в пламени, из которого подымается феникс, с латинской надписью: «E cinere renatea refugium paravit Caesar». (Император уготовал пристанище возрожденной из пепла). Студенты иллюминовали свои аудитории всех факультетов. Вдали переливали огнем казармы флотского экипажа.

Когда Государь Император, в сопровождении Наследника и Великих Князей, осчастливил своим посещением университет, преподаватели и студенты в полном составе встретили его в актовом зале пением «Боже, Царя храни». Его Величество соизволил выразить университету свое Всемилостивейшее благоволение, благодарил студентов за их похвальное поведение в последние три года и выразил уверенность, что и они, когда потребуется защищать возлюбленное отечество, отдадут на служение ему свои сердца и свои силы. Это обращение к заветным чувствам молодежи встретило пламенный отклик в груди всех.