История Финляндии. Время императора Николая I

В близкой связи с приведенными клеветами находится другая, что Финляндия задыхается под страшной тиранией, и, чтоб воссоединиться со Швецией, готова к общему восстанию. Это самое радикальное заблуждение, какое только можно себе представить. Я свято могу заверить, что Финляндия считает себя счастливой под русской властью, искренно верна и предана Государю и ни под каким видом больше не желает превратиться в шведскую провинцию. Это довольство имеет свое естественное основание в последовательном росте благосостояния края в течение десятилетий, в спокойном и свободном отправлении религии, культа и законодательства по старому способу, в благодати продолжительного мира и твердой вере в благосклонность к краю Государя. Конечно, шведы на это возразят: 1) В Финляндии были сделаны отступления от постановлений при издании законов; но если бы и было так, то в какой же стране вполне правильно все это исполняется? — и такие отступления делались не по воле Царя, а чрез собственных сынов края. 2) Ведь сеймы не существовали в Финляндии с самого 1809 г. — Прекрасно, но ведь, никто и не желал их здесь с их воркотней и возней; — но у нас возможно делать правительству полезные предложения; даже простой крестьянин может прибегнуть к ними в правительстве всегда находят сочувствие, чему имелось много примеров. Ядовитый ветерок охватывает повсюду нравственную сферу цивилизованного человечества; но ограбление почты, обкрадывание банков и т. п. еще здесь неизвестно; водочный элемент также бушует в нашем обществе гораздо меньшими потоками, чем в Швеции, а обузданная наша пресса делает неприкосновенными, как достоинство правительства, так и честь и доброе имя людей, тогда как в Швеции, свободная печать, самым бессовестным и дерзким образом часто марает достойное уважения, как, например, благородный королевский дом.

Бомарзунд

Приведенное здесь мнение является общим у нас в высших общественных слоях, среди чиновников, духовенства и университета.

Хотя финны, таким образом, теперь больше и не чувствуют никакой симпатии к Швеции, то и особенной любви к русским не питают. — Какие же более интимные связи могли произойти между двумя народами, столь разными, как по характеру, нравам, языку, так и по религии, тем более, что один из них в прежние времена жестоко обращался с другим? Однако, мы научились и между ними уважать много благородных и хороших характеров, как например, и. д. генерал-губернатора Рокасовского, честного человека, любящего край и очень образованного. — Основанием же политических воззрений финнов служит горячая любовь к родине, соединенная с истинной верностью и преданностью к Государю и всему царствующему дому, вследствие многочисленных благодеяний, оказанных Финляндии Его Величеством. Он многими распоряжениями способствовал национальному финскому элементу в литературе, а для финской истории учредил специальную профессуру. — Он не оттянул в Россию ничего из сбережений финской казны, почему составились достаточные средства на большие и полезные предприятия, как, например, на сооружение Сайменского канала. Все это рождает взаимное доверие и любовь. Поэтому то прием, оказанный здесь Государю, — не смотря на то, что в течение 20 лет Финляндия не удостоена была Высочайшего посещения, — был искренно радостен — настоящий народный праздник.

Поэтому, обычное представление (в Швеции) о шведских симпатиях Финляндии и склонности её к восстанию против правительства есть совершеннейшая иллюзия; и иллюзия притом чрезвычайно опасная для будущего благополучия всего Севера. Потому что, если вследствие этой иллюзии легкомысленная партия войны получит перевес и заставит в союзе с западными державами начать войну с Россией, то какие могут получиться последствия? — Кроме того, самая самостоятельность Швеции может очутиться в опасности. Если бы даже, — что очень сомнительно, — шведам посчастливилось бы посредством этой помощи снова завоевать Финляндию, то Россия, для которой она расположена очень выгодно и которая уже успела вкорениться здесь, рано или поздно, а может быть и очень скоро, наверное, опять отняла бы ее. Швеция в долготу не может, даже в соединении со всеми силами Финляндии, защитить ее против возрастающего колосса. Да сохранит Господь наше отечество от всего этого.

Финский народ, раз очнувшийся до некоторого самосознания, но бессильный составить самостоятельное государство, желает сохранить свое настоящее положение».

Весной 1854 г. Ильмони в письме к Рунебергу уговаривает и его написать опровержение в шведской печати. «Мы здесь надумали просить тебя написать опровержение глупых слухов, конечно, также частным путем...»

Рунеберг ответил Ильмони 28 мая 1854 г.: «Сердечно благодарю тебя за дружескую просьбу. Уже до твоего письма я слыхал о бессовестной лжи относительно моего исчезновения. Я случайно исполнил уже твой просьбу прежде, чем ты успел высказать ее».

Йохан Людвиг Рунеберг