История Финляндии. Время императора Николая I

14 июня 1854 г. Вассер сообщил Ильмони, что письмо к Экелунду произвело большой эффект и что он усердно показывал его всем и содержание его стало известно «весьма высоко».

Князя Меншикова назначили главнокомандующим в Крыму, но не освободили от обязанностей финляндского генерал-губернатора. Полагали, что отлучка его будет временной. По отъезде князя на юг, началась усиленная корреспонденция. В Севастополь посылались финляндские дела; князь рассматривал их и таким образом продолжал править краем.

«Финляндия надеется, — сообщал К. И. Фишер, — что ваша светлость не покинет ни в каком случае её управления, тем более, что эта почти единственная провинция, которой Государь совершенно доволен, и которая довольна своим генерал-губернатором; прочие или считают себя под гнетом генерал-губернаторов, или довольны ими потому, что в генерал-губернаторе преобладают местные элементы. Только Финляндия чувствует себя как бы свободной и все-таки идет со рвением по пути, Высочайше указанному. Кто знает характер финский, тот поймет, как трудно вести ее таким образом».

Известия из Крыма были крайне скудны. «Правду говоря, писал К. И. Фишер к Меншикову, 10 ноября 1853 г., — отсутствие известий с театра войны и безотрадность того, что мы здесь читаем, действуют удручающе, и я впервые замечаю у своих соотечественников страх перед грядущей войной». Подобные указания делу не помогли и князь от своей системы молчания не отказался.

В письмах К. И. Фишера перечислялась длинная вереница открывающихся в Финляндии вакансий с предположениями и комбинациями их замещения. По всем докладам от князя ожидали соответствующих указаний. Ему сообщали даже о перемещении писарей и других мелочах. Кн. Евгений Голицын нашел возможным просить князя об увеличении своего содержания.

После Клинковстрёма осталось свободное место в комиссии путей сообщения и князя досаждали запросом. И т. д., и т. д. «Дел финляндских накопилось такая масса, что страшно было смотреть на них», уверял К. И. Фишер. В то же время Финляндия продолжала опасаться, что он откажется от управления ею.

Судя по ответу кн. Меншикова, он тонул в бумагах. «Вчера (1 дек. 1853 г.) писал сам и продиктовал 23 отношения». «Он жаловался на слабое здоровье и молил Бога, чтобы скорее заключили мир».

Но заявления князя о грудах бумаг никого не вразумили и поток финляндских дел и писем с дрязгами и мелочами, — в роде того, что «нет сомнений, что Л. Гартман ловит рыбу в мутной воде», что надо гимназистам изменить форму и т. п. — не прекращался. Удивлял с другой стороны и князь. Имея на руках огромную армию, он пишет (в дек. 1853) целый трактат о воротниках на гимназических мундирах, отвечает на надоедливые запросы и т. п.

29 мая — 10 июня 1853 г. гр. А. Армфельт сообщил кн. А. С. Меншикову, что Государь, — говоря в салоне Императрицы о Восточном вопросе, — сказал, что если бы он поступил, как хотел, дело было бы окончено давно, но что, к сожалению, он дал уговорить себя графу Нессельроде».

Что же касалось Финляндии, то гр. А. Армфельт, хотя и находил (3 — 15 ноября 1855 г.), что в ней «все идет помаленьку»; тем не менее, предостерегал, «что там начинают беспокоиться. Шведские газеты стараются распространять слухи, более или менее волнующие умы. Ваше отсутствие теперь для нас большое несчастье и может плохо повлиять на дела».

В следующем письме гр. Армфельт, заявив, что народный дух в Финляндии прекрасен, поучал: но надо знать, будут ли принятые меры соответствовать характеру нации. «С нами все возможно, но надо уметь взяться».

Едва князь уехал в Севастополь, как в Петербурге языки развязались и в обществе заговорили, что морское министерство при нем поручено было людям недобросовестным, кругосветные путешествия были редки, фрегаты гнилые, дерево для морских построек сырое, резервные магазины пусты».

Управление Финляндией также осуждали. До гр. А. Армфельта дошли слухи, что «у вашей светлости не только были беспорядки» в Морском министерстве, но что Государь был обманут как в делах этого министерства, так и в финляндских делах. «Государя это очень рассердило, так как он этого от вас не ожидал». «Пишу об этом с сокрушенным сердцем, — прибавляет К. И. Фишер. На счет министерства меня успокаивают ваши принципы; что касается Финляндии, знаю только, что все дела проходили через мои руки и все, что говорят, клевета»...

Был уже февраль 1854 г., война была объявлена, а гр. А. Армфельт находил уместным просить кн. Меншикова вспомнить ф.-Котена. Почему? Да Котен, изволите ли видеть, очень честолюбив и маленькое внимание князя ободрило бы его!

Когда Меншиков уехал в Крым, естественно возник вопрос о заместителе. Все, кроме Л. Гартмана, считали Пл. Ив. Рокасовского наилучшим кандидатом, «так как он, напитавшись вашими идеями, действует по направлению вашему». Фишер просил кн. Меншикова, в случае оставления Финляндии, открыть, что Рокасовский вполне способен вести Финляндию по его видам».