Читаем История Франции полностью

4. Но победы благоразумия бывают кратковременны. В Англии миролюбивый Уолпол оказался перед необходимостью начать войну. Возрастал шовинистический меркантилизм, и лондонский Сити жаждал победить Испанию, чтобы отобрать у нее торговлю с Южной Америкой. Уильям Питт осудил постыдную слабость Уолпола. «Ладно, – сказал Уолпол, – это будет ваша война, и я вам желаю получить от нее наибольшее удовольствие…» Он подал в отставку и своим уходом положил конец первому франко-английскому согласию. В противоположность принципам Уолпола его преемник ввязался в европейские дела. Император Карл VI умер в 1740 г., и сразу появились притязания на его наследство. Фридрих II, король Пруссии, – государь макиавеллиевского толка, не разборчивый ни в религиозных делах, ни в делах чести, не соблюдавший взятых на себя обязательств, – потребовал богатую Силезскую провинцию. Какие же у него были на это права? «Свежая армия, хорошо наполненная казна и жадная душа». Но он слыл просвещенным государем, он сумел внушить любовь французским писателям, в частности Вольтеру. Он пользовался поддержкой элиты, столь же пылкой, сколь и плохо информированной. (Сам Мишле, писатель XIX в., тоже становится в этом деле на сторону Пруссии; но в 1871 г. он изменил свое мнение.) Фридрих был агрессором. Австрия его осудила. Неудержимый ход событий вовлекал Францию в союз с Пруссией и в войну. Постаревший Флёри (в 1742 г. ему было восемьдесят восемь лет) не вмешивался. Глубокий старик еще может быть упрямым, но он уже не в состоянии быть непоколебимым. Людовик XV предпочел бы, чтобы Франция оставалась зрительницей. Его правительство не имело к Австрии никаких претензий. Но общественное мнение было красноречиво, настойчиво, неистово. Маршалы, любовницы, философы – все выступали за войну. Королю твердили, что Англия становится опасной и что, победив Австрию при поддержке «либерального» короля Пруссии, Франция доберется и до Англии. Наконец король уступил. Это было больше чем преступление – это было ошибкой и началом долгой череды войн, которые дадут Англии господство на морях, а Пруссии – господство над Германией.


Королева Мария Лещинская приносит присягу на верность Франции в 1728 г. Гравюра первой половины XVIII в.


5. Мария-Терезия не потеряла хладнокровия. Она тотчас провела переговоры и заключила союз с Лондоном. После этого Фридрих II, осознав, что представляли собой соединенные силы Австрии и Англии, порвал с Францией, которая скомпрометировала себя ради него. В обмен на Силезию он предал своих союзников. Изолированная от Богемии французская армия отступала, испытывая большие трудности. В 1743 г. от старости и огорчений скончался Флёри. Картерет, преемник Уолпола, открытый враг Франции, выставил против нее ганноверскую армию, которая объединилась с австрийской армией. Тогда произошло одно из тех французских преобразований, которые из века в век озаряют историю Европы. Глаза открылись. Маршал Ноайль посоветовал перенести военные действия во Фландрию, бывшую вечной головной болью для Англии. Король, побуждаемый воинственной любовницей, отправился в армию и тяжело заболел в Меце. Вся страна сплотилась вокруг него и прозвала его Возлюбленным. Вольтер воспевал его:

Он умеет любить, он умеет сражаться;Он направляет в это прекрасное местоКоролевскую грамоту, достойную Генриха IV,Подписанную: Людовик, Марс и Любовь.
Перейти на страницу:

Все книги серии Города и люди

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология