История Франции

4. Это незаконное собрание с самого первого дня ожидало своего роспуска. Но этого не случилось. Осмелевшие депутаты решили, что налоги будут взиматься до тех пор, пока будет заседать Национальное собрание, а в тот день, когда собрание будет распущено, во всем королевстве прекратится взимание налогов, не одобренных их решением. «Без (народного) представительства никакого налогообложения». Короче говоря, Национальное собрание требовало для Франции хартии. Это было настоящим захватом власти, что вызвало сильное волнение среди дворян и духовенства. В каждом из этих сословий были либералы и непримиримые. Среди духовенства верх одержали либералы: 6 прелатов и 143 приходских священника присоединились к Национальному собранию, которое приняло их с пылким воодушевлением. Священники и миряне плакали от радости. Несогласные прелаты и дворяне заклинали короля положить конец этой узурпации власти. Королевское заседание назначили на 23 июня, а до его начала зал, где проходили заседания Национального собрания, был закрыт. Депутаты устремились в обширный пустой Зал для игры в мяч. Астроном Байи, либерал, снискавший уважение в силу своего возраста и восхищения его ученостью, председательствовал, стоя на столе. Национальное собрание поклялось «не разлучаться и собираться всякий раз, как только обстоятельства потребуют его присутствия, пока конституция не утвердится на прочной основе». 23 июня состоялось королевское заседание. Дрогнувшим голосом Людовик XVI сообщил, что штаты будут совещаться по сословиям, что они смогут обсуждать налоги, но не привилегии. Таким образом, вопреки своей исторической миссии, французская монархия вставала на защиту феодальных порядков против народа. Дворяне и духовенство вышли из зала вслед за королем. В зале, храня мрачное молчание, осталось третье сословие. И вот тогда обер-церемониймейстер маркиз де Дре-Брезе отдал депутатам третьего сословия приказ удалиться, на что прозвучал знаменитый ответ Мирабо: «Сударь, скажите вашему господину, что мы здесь по воле французского народа и что уйдем мы отсюда только под угрозой штыков!» Можно оспаривать текст, но смысл не вызывает сомнений. Впервые третье сословие обращалось к королю Франции не как к защитнику, а как к противнику. И король ничего не предпринял. «Они хотят остаться? – повторил Людовик XVI. – Ну и плевать! Пусть остаются». В этом ответе выражалась его природная вялость, а также военное бессилие. Он не был уверен даже в своей французской гвардии, которая утверждала, «что она тоже третье сословие». Но это двусмысленное согласие было истолковано как акт проявления чистосердечной воли монарха, которого Национальное собрание отказывалось считать враждебно настроенным.

Оноре Мирабо. Гравюра XVIII в.