История Французской революции: пути познания

Если советская наука рассматривала Французскую революцию преимущественно «снизу» и «слева», изучая по большей части роль народных масс и левых течений, то российские историки, более не ограниченные жесткими идеологическими барьерами, свободно «путешествуют» по всему политическому спектру революционной эпохи, выбирая в качестве предмета исследований любые политические «партии» и течения того времени по своему вкусу - от крайне левых до крайне правых: бабувистов[556], якобинцев[557], фельянов[558], монархистов[559], термидорианцев[560], роялистов[561].

Столь же разнообразен и методологический арсенал, используемый в наши дни историками Революции. Среди публикаций последних 20 лет можно найти и социокультурный анализ истоков Вандейского восстания[562], и микроисторические этюды по частным сюжетам революционной истории[563], и работы по сравнительной имагологии[564]. Замечу, что названия книг и статей, упоминаемые ниже в сносках, призваны иллюстрировать калейдоскопическое разноцветье подходов и тем, представленных ныне в отечественной историографии Революции, но при этом отнюдь его не исчерпывают. Читателей, желающих получить более подробные сведения о современных российских публикациях на эту тему, адресую к регулярно выходящим во «Французском ежегоднике» библиографиям трудов по истории Франции.

Что касается нынешних условий работы российских специалистов по Французской революции, то они, как небо от земли, отличаются от ситуации, в которой находились их советские предшественники, и, напротив, гораздо ближе к тем, которыми обладали историки «русской школы». Длительные научные поездки за рубеж давно уже утратили былую уникальность и стали обыденной необходимостью. Подавляющее большинство упомянутых работ современных российских авторов написано с использованием архивных документов и редких изданий из французских архивохранилищ и библиотек.

По степени интегрированности своих исследований в международную историографию нынешние российские исследователи Французской революции также значительно превзошли советских историков, хотя и не поднялись пока на уровень ученых «русской школы», регулярно издававших за рубежом свои монографии. За последние годы нашими исследователями были подготовлены и опубликованы во Франции два сборника статей[565], специализированный выпуск журнала «Annales historiques de la Révolution française»[566], многотомная публикация источников[567], не считая десятков статей. А если принять во внимание налаженную ныне практику регулярных стажировок российских аспирантов в ведущих французских центрах изучения Революции, то мы можем уверенно надеяться на дальнейшее углубление такой интеграции.

Как видим, в наши дни сообщество российских историков Французской революции и в самом деле имеет немало черт, сближающих ее с аналогичной профессиональной корпорацией дооктябрьской России. И, стало быть, стихийно возникшее понятие «новая русская школа» действительно имеет право на существование. Утратив со временем свой ироничный оттенок, оно прекрасно выражает специфику современной отечественной историографии Французской революции - возрождение лучших традиций «русской школы» в новой России.

Глава 11 Гамбургский счет

 

В прошлых главах мы рассмотрели, как современная отечественная историография Французской революции соотносится со своими предшественниками - «русской школой» и советской историографией, можно сказать, зафиксировали ее место на хронологической вертикали. Однако для точного определения ее «координат» в мировой историографии надо также установить ее месторасположение и на «горизонтали», то есть как она соотносится с другими современными национальными школами изучения Французской революции. Точкой отсчета здесь, естественно, является историография Франции. Естественно - не только потому, что эта страна обладает наиболее развитой в мире традицией изучения своей Революции, но потому, что с момента возникновения российской историографии данной темы французская, как было показано в первой главе этой книги, служит для нее своего рода моделью. Сравнение собственных достижений с тем, что сделано коллегами во Франции, всегда оставалось для российских специалистов по Революции важнейшим критерием при оценке уровня своих исследований, или, можно сказать, гамбургским счетом данной профессиональной корпорации. Так, мы уже видели, что лучшим способом подчеркнуть заслуги «русской школы» в изучении Революции для Н. И. Кареева было сопоставление их именно с достижениями французских историков: «Из ученых, не принадлежащих к французской национальности [курсив мой. - А. Ч.], никто так много за ближайшие 30 - 35 лет не сделал для изучения французской революции и старого порядка, как русские историки...» и т. д.[568]