История Французской революции: пути познания

«Эта революция смела отжившие средневековые порядки не только в самой Франции, но и далеко за ее рубежами, дав тем самым мощный импульс формированию новой социально - экономической системы - системы капитализма и буржуазной демократии...»[400]

В новейшей российской историографии Французской революции мы не найдем образцов столь же резкой по форме, как во время дискуссии Манфреда и Ревуненкова, полемики ни с современными историками, ни с предшественниками. Однако по своему содержанию проведенные за последние 15 - 20 лет исследования (иногда независимо от субъективных намерений их авторов) ставят под сомнение эвристическую ценность именно той методологической основы интерпретации революционных событий, относительно которой в среде советских историков существовало полное согласие.

Так, в работах современных исследователей существенно углублены и расширены представления о Старом порядке Франции. Для его характеристики советские ученые использовали понятие «Феодально-абсолютистский строй». Например, Манфред следующим образом определял главную причину революции:

«Феодально-абсолютистский строй изжил себя, перестал соответствовать социально - экономическому развитию страны и превратился в путы, сковывающие развитие производительных сил, препятствующие их росту»[401].

Ревуненков тоже применял данное понятие для обобщающей характеристики экономических и политических порядков предреволюционной Франции[402]. Да и сейчас еще на страницах учебных и научно-популярных изданий порой можно встретить подобный термин, употребление которого предполагает, что во французской экономике Старого порядка господствовали феодальные отношения, а «политическую надстройку» составлял абсолютизм[403].

Однако в свете исследований последних 15 - 20 лет определение социально - экономического строя предреволюционной Франции в качестве «феодального» не может не вызвать серьезных сомнений. Любопытно, что уже в начале 1980-х гг. В. М. Далин, готовя в качестве ответственного редактора к печати посмертное издание «Великой французской революции» Манфреда, попытался смягчить излишне категоричное суждение на сей счет своего коллеги и друга, звучавшее так: «В целом во французском сельском хозяйстве конца XVIII в. все еще господствовали старые, средневековые, феодальные [курсив мой. - А.Ч.] отношения в их самой грубой и дикой форме...»[404] В процитированной фразе Далин заменил выделенное мною слово на «полуфеодальные»[405]. Разумеется, подобный паллиатив радикально не менял всей концепции, но сама попытка ее подкорректировать свидетельствовала о том, что даже такой выдающийся представитель «классической» историографии, как В.М. Далин, в последние годы жизни уже не мог безоговорочно принять утверждение о «феодальном» характере французской экономики кануна Революции.

А. В. Адо упомянул об этом, возможно, несколько курьезном, но тем не менее весьма характерном, случае во время уже упоминавшейся выше дискуссии «круглого стола» 1988 г. в ИВИ РАН[406]. В целом же его выступление было посвящено критике «упрощенного, “линейного” понимания исторического места Французской революции в процессе межформационного перехода: в 1789 г. - господство феодализма и феодального дворянства, в 1799 г. - господство капитализма и капиталистической буржуазии», которое содержалось в работах не только отечественных, но и зарубежных историков-марксистов, в частности немца М. Коссока и француза М. Вовеля. Еще более определенно в ходе той же дискуссии высказалась его ученица Л. А. Пименова: «Что же было феодальным во Франции XVIII в.? Какую из сторон жизни мы ни возьмем для рассмотрения, везде картина будет неоднозначной и не уместится в рамки определения “феодальный строй”. Экономика была многоукладной, государство и общество также представляли собой сложное переплетение разнородных элементов»[407].