История Германии в ХХ веке. Том I

24 октября 1929 года цены на Нью-Йоркской фондовой бирже рухнули. Очень скоро разразился экономический кризис доселе неизвестного масштаба и размаха, первоначально ограниченный США, а затем ощутимый во всем мире. Краткосрочные причины этого обвала фондового рынка можно легко объяснить: в надежде на продолжение бума в США были вложены большие суммы спекулятивных денег, особенно в промышленные акции, в результате чего значительно расширились производственные мощности. Когда стали заметны первые признаки кризиса перепроизводства и цены крупных промышленных компаний начали падать, среди акционеров началась паника. Те, кто мог, старались продать свои акции как можно быстрее и без потерь. Это привело к краху американского фондового рынка в течение нескольких недель[3].

Долгосрочные причины этого краха стали ясны только позже: с одной стороны, это был классический циклический кризис перепроизводства в США, которому способствовали высокие спекуляции и нестабильно организованный банковский и фондовый рынок. С другой стороны, мировая экономика, которая ранее была ориентирована на Европу, после войны переориентировалась на США. Европейско-атлантическая финансовая цепь, состоящая из репараций Германии, выплат британских и французских кредитов США и краткосрочных частных американских кредитов Германии, создала ненадежную связь между европейской и американской экономиками. Когда индекс Доу-Джонса, достигший пика в 381 пункт в сентябре 1929 года, упал ниже отметки в 60 пунктов к весне 1930 года, американские банки, реагируя на огромные потери, вывели капитал в размере около 12 миллиардов долларов из Европы. Большая часть этих краткосрочных кредитов перетекла в Германию, но около трех четвертей этих средств были вложены туда на длительный срок и не могли стать вновь ликвидными в краткосрочной перспективе.

Кризис ударил в основном по крупным промышленно развитым странам. Падение национального дохода с 1928 по 1932 год составило более 50 процентов в США, 39 процентов в Германии и 18 процентов в Великобритании и Франции. Промышленное производство упало на 54 процента в Германии, 47 процентов в США, 46 процентов в Польше, 39 процентов в Австрии, 38 процентов в Нидерландах, 36 процентов в Чехословакии, 33 процента в Италии и 31 процент во Франции и Бельгии – хотя последствия варьировались в зависимости от степени индустриализации страны.

Первоначальной реакцией большинства стран на кризис была защита собственной экономики. Таможенные барьеры стали такой же частью такой защиты, как и ограничение торговли иностранной валютой или девальвация собственной валюты. Объем мировой торговли начал стремительно снижаться, и конец золотого стандарта как символа глобальной торговой системы стал очевиден. Крах мировой торговли привел к обвалу цен на сельскохозяйственную продукцию и к мировому сельскохозяйственному кризису, который теперь втянул в водоворот мирового экономического кризиса и сельскохозяйственные страны Центральной и Юго-Восточной Европы. Выросла задолженность крестьянских хозяйств, а также быстро росла безработица в сельской местности, которая была менее заметна, чем в городах, но в Польше, Венгрии или Болгарии, вероятно, затронула более половины сельского населения и привела к широкому и длительному обнищанию.

Если в США кризис сначала распространялся по секторам и постепенно, а с 1931 года вновь резко ускорился, то его последствия ощущались быстрее и полнее в Европе – особенно в Германии, которая из‑за крайней нехватки капитала после войны была более тесно связанной с США в области финансов и внешней торговли, чем любая другая европейская страна. Вначале это было наиболее заметно в инвестициях, которые в Германии в 1930 году составили лишь 60 процентов от уровня 1928 года. Другие показатели иллюстрируют масштабы и продолжительность этого экономического кризиса: производство средств производства упало между 1929 и 1932 годами более чем наполовину, цены на акции – на 55 процентов. К 1932 году валовой национальный продукт, равно как и частное потребление, упал более чем на треть[4].

Но самым политически взрывоопасным показателем была численность безработных: в 1933 году в США были безработными около 25 процентов трудоспособных, в Бельгии и Швеции около 23 процентов и в Великобритании 20 процентов, хотя здесь безработица была стабильно очень высокой уже в предыдущем десятилетии. Во Франции, в связи с более низким уровнем индустриализации, рецессия началась только с мирового сельскохозяйственного кризиса в 1931 году. Безработица была здесь гораздо ниже, чем в Германии, и достигала – из‑за отсутствия точной статистики приходится полагаться на оценки – около 10 процентов. Число временно занятых работников, вероятно, составляло около двух миллионов человек. Поскольку государственного пособия по безработице не было, социальные последствия депрессии были еще более тяжелыми.