История Германии в ХХ веке. Том I

Эта программа, изложенная патетическим и в то же время преувеличенно-набожным языком того времени, определенно придерживалась традиций предыдущих правительственных программ. Шлейхер и фон Папен также объявили о «реформе рейха», преодолении партийной системы и парламентской демократии, борьбе с коммунистами, возрождении внешней политики, перевооружении и ликвидации экономического кризиса. Однако внутри страны Гитлер сформулировал свои цели гораздо четче и жестче, как, например, в обращении к руководству имперской армии 3 февраля: «полный разворот нынешних внутренних политических условий в Германии», «извести марксизм с корнем», «поставить несогласных на колени», «укреплять волю к борьбе всеми средствами», «самое жесткое авторитарное управление государством. Устранить раковое поражение демократии», «создание вермахта – важнейшая предпосылка для достижения цели восстановления политической власти». Устранение внутренних политических противников, установление авторитарного режима, перевооружение и восстановление внешнеполитической силы с возможностью скорой войны – таковы были основные цели, обнародованные здесь Гитлером. Но даже они лишь стилистически отличались от публично провозглашенных целей национал-консервативных реформаторов рейха[3].

Решающее отличие от предыдущих правительств заключалось скорее в том, что политика Гитлера была поддержана и приведена в действие столь же радикальными и столь же рвущимися в дело народными массами, видевшими в назначении Гитлера рейхсканцлером не начало очередного президентского правления, а «захват власти» национал-социалистической партией под руководством фюрера. Динамика, возникающая из этих отношений между фюрером и его последователями, уже наглядно отличала нацистское движение от других, предыдущих радикально-правых групп. Теперь она сохранялась на уровне государственной власти и обеспечивала постоянное раздвигание и стирание границ в ходе политических потрясений.

Вскоре стало ясно, что сформулированные 1 февраля цели соответствовали принципам части населения, явно превышавшей когорту сторонников радикальных правых. Тот факт, что «система» Веймарской республики потерпела крах и что необходимость в новом порядке ощущалась как в экономике, так и в обществе, и в политических институциях, был в основном подтвержден всеми политическими партиями за исключением социал-демократов, несмотря даже на сильные расхождения в том, как именно этот новый порядок должен выглядеть. Более того, политическая агония кризисных лет после 1929 года настолько усилила потребность в политическом лидерстве, в жестких действиях и способности принимать решения, что все что угодно казалось лучше, чем продолжение этой агонии. «Даже если мы наделаем много ошибок, – заявил Геринг в марте 1933 года – мы все равно будем действовать, причем сохраняя самообладание»[4]. Как убежденность в провале Веймарской республики, так и потребность в более решительном правительстве стали благоприятными предпосылками для политического переворота, начатого теперь национал-социалистами. Одни считали изменения в целом правильными, даже если были не согласны с частностями, как, например, основной электорат политических правых и их сторонники глубоко в буржуазно-либеральном, а также католическом лагере. Среди остальных, прежде всего сторонников рабочих партий, а также политического католицизма активизм гитлеровского движения встретил отрицание и гнев, но одновременно и пассивное восхищение, потому что у них самих не было ничего подобного, что можно было бы противопоставить энергии, жестокости и юношескому энтузиазму нацистского движения.

Таким образом, в течение примерно 18 месяцев – до объединения 2 августа 1934 года должностей рейхсканцлера и рейхспрезидента в лице Гитлера как «фюрера и рейхсканцлера» – новому режиму удалось создать систему порядка, по существу отвечавшую политическим и идеологическим целям радикальных правых, к которым они стремились примерно с 1917 года. Всего за несколько месяцев она почти полностью лишилась принципов либерализма, демократии и верховенства закона. Потрясения затронули внутреннюю и внешнюю политику, а также экономику, общество и культуру – и тот факт, что все происходило одновременно и с бешеной скоростью, стал причиной значительной части их воздействия.

В политике Гитлер сначала добился от Гинденбурга разрешения на новые выборы – «последние выборы на долгое время», по словам фон Папена, который, как и большинство национал-консерваторов, считал выборы совершенно необязательными в будущем[5]. Однако Гитлеру и НСДАП новые выборы давали возможность, подкрепленную теперь уже государственными средствами власти, добиться большинства в рейхстаге, которое позволило бы им провести далеко идущие и долговременные конституционные изменения. Это требовало хотя бы приблизительного соответствия конституции, чтобы быть уверенным в лояльности министерских чиновников, а также получить одобрение рейхспрезидента. В то же время использовались возможности нового учреждения.