История Германии в ХХ веке. Том I

Однако решающим фактором прихода Гитлера к власти стала, прежде всего, последовательная работа ведущих групп рейхсвера, крупных союзов промышленников, правых партий и тех советников рейхспрезидента, что толкали его к установлению авторитарной непарламентской элитарной диктатуры. Когда другие возможности были исчерпаны и отвергнуты, НСДАП рассматривалась как безусловно нежеланный, но приемлемый союзник в достижении этой цели. По сравнению с военными диктатурами 1920‑х годов, установленными в других европейских странах, опора на праворадикальное массовое движение, как в Италии, представала весьма многообещающим путем, поскольку не отрицала массовое общество, а охватывала его: это была своего рода плебисцитарная легитимация диктаторского режима. Ведь, по словам Генриха Августа Винклера, «там, где уже существовала сильная социалистическая промышленная рабочая сила, правое контрдвижение также должно было опираться на массы. Если часть „властной элиты“ хотела использовать такие массы, ей приходилось не быть слишком разборчивой»[39].

Поэтому «правительство национального сплочения», сформированное 30 января 1933 года, учитывало оба фактора: и расчет консервативных правых, видевших в новом раскладе правление старой элиты, которая теперь, в отличие от своих предшественников, переживала длительную стабилизацию благодаря союзу с националистическим массовым движением; и расчет национал-социалистов, для которых 30 января означало «захват власти». Разрешение Гинденбурга распустить рейхстаг и назначить новые выборы в рейхстаг также дало им возможность использовать ресурсы правящей партии для развязывания уличной динамики, которая превратила кабинет Гитлера/Папена в «общенародную революцию».

С этой точки зрения «захват власти» национал-социалистами был результатом попыток консервативной элиты установить правительство, не ограниченное парламентом. Если смотреть шире, это объяснялось тем, что после повторного краха германской экономики все большая часть германского общества потеряла доверие к Веймарской политической системе, к сочетанию парламентской демократии, социального конституционного государства и либерального капитализма, и была настроена на поиск более радикальных и перспективных альтернатив.

В этом отношении предыстория «захвата власти» уходит корнями за пределы веймарских лет в позднюю фазу XIX века, когда начался поиск социального порядка, соответствующего этим процессам перемен, в связи с быстрой индустриализацией и сопровождавшими ее глубокими изменениями, но и когда на сцену вышли силы, делавшие ставку на радикальные альтернативы устаревшему буржуазному обществу. До 1914 года этот быстро усиливающийся поиск ориентации все еще происходил в чрезвычайно динамичном и нестабильном, но и чрезвычайно успешном обществе рейха, так что политические центробежные силы еще можно было сдерживать, хотя путь к войне не в последнюю очередь был обусловлен именно этими силами.

Однако с эскалацией радикального национализма во время Первой мировой войны и после непонятого и непринятого поражения началась частично горячая, частично холодная гражданская война, которая получала дополнительную подпитку от все новых и новых кризисов и не могла быть сдержана даже стабилизирующими контрсилами в 1924 и 1929 годах. Таким образом, «захват власти» национал-социалистами означал конец противостояния между конституционным движением и его националистическими противниками, в котором шла борьба за порядок индустриального общества и которое определяло контуры внутренней политики Германии, начиная с 1917 года.

То, что началось сейчас, уже не может быть понято в традиционных категориях реакции и реставрации. Январь 1933 года означал скорее фундаментальный отказ не только от Веймара, но и от варианта конституционного государства, парламентской демократии и либерального капитализма, а также их политических и культурных проявлений, как они распространились с начала века и утвердились после 1918 года. Это был отнюдь не отказ от «модерна», от промышленности, массового общества и технологий; это был какой-то радикально иной модерн, в котором общество отказывалось от принципов демократии, либерализма, универсальности и прав человека, еще не зная точно, к какой цели его ведут.

Часть третья: 1933–1945 годы

7. ДИНАМИКА НАСИЛИЯ

«ЗАХВАТ ВЛАСТИ»