История Германии в ХХ веке. Том I

Развитие международной политики в последующие месяцы подтвердило это разрушение послевоенного порядка. Особо выделяются три события: война Италии в Абиссинии, вторжение Германии в демилитаризованную Рейнскую область и Гражданская война в Испании. Попытка фашистской Италии осенью 1935 года военными средствами создать для себя в Африке империю, что, согласно господствующей доктрине великодержавной политики, в первую очередь и определяло великую державу, ознаменовала собой качественно новый этап. Абиссиния, позже ставшая Эфиопией, была членом Лиги Наций, и война, которую Италия с применением современного оружия и огромной жестокости вела против средневековой империи «негуса», императора Хайле Селассие, не только унесла сотни тысяч жизней, но и явилась вопиющим нарушением международного права. 9 мая 1936 года Муссолини триумфально отпраздновал перед своими последователями «восстановление Римской империи». То, что Франция и Великобритания не стали вмешиваться, уже свидетельствовало о новой расстановке сил в Европе: на две правые диктатуры, которые все больше сближались и в ноябре 1936 года объявили о своем союзе в рамках «оси», вряд ли можно было повлиять угрозами санкций или интервенции. «Очевидно же: чтобы добиться своего, нужно обладать силой. Все остальное – ерунда», – записал Геббельс в своем дневнике после итальянской победы[65].

Таков был расчет и при вступлении германских войск в демилитаризованную Рейнскую область 7 марта 1936 года – несомненно, самый рискованный на тот момент шаг Гитлера, поскольку демилитаризация территорий на левом берегу Рейна была не только требованием дискредитированного ныне навязанного победителями «Версальского диктата», но и частью Локарнского договора, подписанного Германией добровольно. Германское правительство, как позже заявил один из участвовавших в событиях офицеров, чувствовало себя «как азартный игрок, который ставит все свое состояние на красное или черное в рулетке». Сам Гитлер вновь предположил, что германская сторона не сможет противостоять французскому вторжению и вынуждена будет «с позором отступить»[66]. Однако во Франции, где генералы явно переоценивали боевую мощь вермахта, считалось, что немцам можно противостоять, только объявив всеобщую мобилизацию. Такой шаг, несомненно, был бы воспринят в Европе как повторение июля 1914 года с непредсказуемыми последствиями. Еще одна война с Германией из‑за Рейнской области? В конце концов, по мнению Лондона, немцы просто вторглись в… Германию же. Жизненные интересы Британии, казалось, не были затронуты. Франция также сдерживала свои войска.

Гитлер также сделал все возможное, чтобы отговорить западные державы от военного вмешательства. Он предложил им обновленную многостороннюю систему безопасности, демилитаризованную зону по обе стороны западной границы Германии, договор о ненападении с Францией и всеми соседними государствами на западе и востоке, отказ от дальнейших территориальных претензий и даже возвращение в Лигу Наций: все это, как Гитлер дал понять своему окружению, не имело серьезного значения. Но это сработало: несмотря на резкие протесты и осуждение со стороны Лиги Наций, никакого военного вмешательства не воспоследовало.

С военной точки зрения Рейнская область теперь снова была в руках у Германии, Рурский бассейн неподконтролен французам, а западную границу можно было укреплять. Во внешней политике рискованная политика Гитлера продемонстрировала осторожную и нерешительную позицию Франции и Великобритании, а кроме того он одержал победу над национал-консерваторами из числа собственных неоднократно выступавших против рискованной политики сторонников, чьи опасения теперь, казалось, были опровергнуты. Международная система безопасности послевоенных лет была подорвана, и на первый план вышли двусторонние соглашения. Это позволило германскому рейху вернуться в круг великих держав и проводить политику перевооружения, которую больше не нужно было тщательно маскировать.

Внутри страны Гитлер воспользовался возможностью подтвердить свою внешнюю политику плебисцитарным путем, снова распустив рейхстаг и проведя «новые выборы». Началась мощная пропагандистская кампания, готовившая сцену для патриотического ажиотажа и нового по форме и содержанию прославления фюрера. Украшенные улицы, организованные митинги и спонтанные празднования возвестили о событиях предыдущих недель. То, что Гитлеру вопреки всем прогнозам удалось своим смелым наступлением сбросить оковы Версальского договора, воспринималось широкими слоями немецкого населения как чудо. Во многих случаях страх перед войной перерос в энтузиазм и одобрение Гитлера, который, казалось, преуспел во всем. Результатом выборов было 98,8 процента поддержки.