История Германии в ХХ веке. Том I

Жизнь на полулегальном положении становилась все труднее и опаснее. Хелене Хольцман всегда носила с собой яд, чтобы не попасть живой в руки немецких и литовских убийц. После поражения немцев в Сталинграде, однако, вновь забрезжила надежда, потому что выход, выживание опять показались возможными. Однако весной 1944 года немцы снова начали массовые убийства. В конце марта 1944 года они собрали всех детей и стариков в гетто и расстреляли их, 1300 человек. «Затем началось ужасающее действо, – пишет об этом Хелене Хольцман. – Детей забирали. Дом за домом обходили немецкие полицейские в сопровождении украинцев. <…> Всех детей до двенадцати лет хватали и грузили на грузовики. Они заставляли матерей самих отнести самых малышей к машинам. Большие полицейские собаки обнюхивали квартиры, полы, сараи. Они были обучены притаскивать детей с собой. Женщин, которые отказывались отдавать своих детей, толпились вокруг грузовиков и пытались вытащить их [детей] обратно, избивали, некоторых расстреливали. Многие родители хотели умереть вместе со своими детьми: „Вы, свиньи, все равно должны работать. Прочь отсюда“. Детей вытаскивали из кроватей и полностью раздевали. Их так грубо бросали в машины, что многие были серьезно ранены. Они жалобно кричали, а те, кто постарше, пытались убежать. В разгар этого неописуемого бедствия из машин доносилась громкая, шумная музыка по радио. Мир еще никогда не видел такого вероломного цинизма <…>»[3].

В начале июля 1944 года Красная армия подошла ближе. И снова немцы наводят ужас на город: гетто в Каунасе, которое к этому времени эсэсовцы превратили в концентрационный лагерь, было ликвидировано. Оставшиеся жители были перевезены в Дахау и Штутхоф. 1 августа Красная армия вошла в город. В Каунасе война была закончена. Хелене Хольцман и ее дочь выжили. Из 200 тысяч евреев Литвы только около 9 тысяч дожили до конца войны.

КАРАТЕЛЬНЫЕ АКЦИИ

Германская оккупационная политика сильно отличалась в разных странах Европы в зависимости от того, управлялась ли страна германским военным командованием, как в Бельгии и северной Франции, или гражданской администрацией, во главе которой стояла партия, как в отдельных регионах Советского Союза, в Генерал-губернаторстве или даже в Нидерландах. Комплексной системы оккупационной администрации не существовало, решения принимались от случая к случаю и во многом спонтанно. Различия между Западом и Востоком были очевидны: оккупационная практика была более жесткой или мягкой в зависимости от расовой политической классификации и культурной оценки населения. Однако стремление подвергнуть на соответствующей территории как можно большее число евреев гонениям и тем или иным, не оговоренным поначалу способом заставить их исчезнуть имело одинаково высокий приоритет во всех оккупированных странах.

Германская оккупация преследовала три отчасти противоречившие друг другу цели: во-первых, военная и полицейская охрана страны или района с минимальными затратами сил, в большинстве стран с помощью местной администрации, которая перенимала большую часть административных задач. Во-вторых, максимальная экономическая эксплуатация территории во благо рейха. В-третьих, выявление и экспроприация, а в конечном счете депортация и уничтожение евреев соответствующей страны. Это не обязательно подразумевало передачу власти движению или партии, связанной с национал-социализмом. Гитлер, как и многие другие ведущие германские оккупационные чиновники и офицеры, четко понимал, что власть Германии основана только на силе, а коллаборационисты в оккупированных странах были в меньшинстве. В случае отступления Германии они подвергнутся гневу своих соотечественников, что заставляло их быть послушными. В Дании, например, Гитлер заявил, что необходимо создать «марионеточное правительство», которое должно постоянно помнить, что его «повесят на ближайшем фонарном столбе, если немецкие войска уйдут»[4].

В Польше и Советском Союзе почти полностью отказались от коллаборационистской администрации на уровне выше муниципального. Здесь, в отличие от остальной Европы, интерес Германии был направлен в первую очередь на создание колониального тыла, из которого можно было бы изгнать большинство коренного населения и поселить в нем германские семьи. Даже в тех регионах Советского Союза, где, по крайней мере в начале войны, наблюдалась определенная готовность к сотрудничеству как среди населения, так и среди элиты, например в странах Балтии или в некоторых районах Украины, германские власти отвергали местное политическое самоуправление. Даже на будущее создание российского или украинского правительства также не предусматривалось.