История Германии в ХХ веке. Том I

В ходе этого процесса партия создала огромную армию функционеров, которые преданно служили режиму и его лидеру и взамен получали практически неограниченные полномочия, даже если они не выполняли никакой административной функции. Например, только руководителей местных групп насчитывалось более 28 тысяч человек, которые работали на общественных началах, но часто имели большое влияние. Не менее важным было символическое осуществление власти: им разрешалось носить табельное оружие, и у них была униформа. Последнее также относилось к югендфюрерам – 16–17-летним юношам, которые действовали как «дружины гитлерюгенда», своего рода молодежная полиция; или к женщинам-функционерам Национал-социалистической народной благотворительности, которые помогали своим соседкам, но также могли наставлять их в расово-осознанном образе жизни и контролировать их политические взгляды. Немецкое общество во время войны – общество привилегированных носителей униформы, в котором это принятие на себя «официальных» полномочий и обладание возможностью отдавать приказы было, очевидно, одним из наиболее привлекательных аспектов режима для многих – и не только молодых – немцев и, по крайней мере, частично компенсировало сохранение реальных социальных различий. Однако, прежде всего, такие «служебные функции» обещали привилегии. Можно было быстрее получить дефицитные товары, определять составление «служебного плана» гитлерюгенда, предотвратить или ускорить собственную эвакуацию. Те, кто занимал определенную «должность» и имел «связи», были в лучшем положении, чем остальные. Коррумпированность партийных функционеров была общеизвестна; ничто в такой степени не противоречило лозунгам о фольксгемайншафт, как появление «золотых фазанов», как их обычно называли. Но громкая ругань в адрес «коричневых» функционеров также отвлекала внимание от того факта, что поиск привилегий, всевозможных преференций и льгот характеризовал жизнь немцев во время войны в целом – стремление к отличиям и привилегиям как неизбежная оборотная сторона требования равенства[59].

Многие немцы ощущали свою повышенную социальную значимость и благодаря присутствию миллионов бесправных иностранцев. Это уже было заметно и на городских улицах, например когда колонны военнопленных под охраной разбирали завалы после бомбардировок или задействовались на строительных объектах. На заводах немецкие рабочие повсеместно считались начальниками рабочих из Восточной Европы; особенно на крупных заводах с высокой долей иностранцев, немцы обычно выступали исключительно в роли мастеров-инструкторов и контролеров. Хотя давление на немецкую рабочую силу также возросло, иностранцы в гораздо большей степени, чем немцы, страдали от все более суровых штрафных мер за «уклонение от работы» и «нарушение рабочего контракта».

Однако между немцами и иностранцами на заводах также существовал потенциал для общих интересов, и зарегистрированных случаев проявления доброжелательности по отношению к иностранным рабочим немало. В целом, однако, отношение немцев к иностранцам не отличалось ни готовностью помочь, ни плохим отношением, а скорее незаинтересованностью и какой-то безразличной безучастностью. И отношение это становилось тем более заметным, чем дольше продолжалась война и чем серьезнее становились их собственные заботы. Таким образом, вскоре сформировалось отношение к иностранцам, которое заведомо предполагало неравенство и уже не воспринимало расистскую политику по превращению человека в рабочий инструмент как нечто особенное.

В 1942 году все крупные города в Германии подвергались массированным бомбардировкам. В конце марта подвергся бомбардировкам Любек, и половина города была стерта с лица земли. 30 мая был нанесен удар по Кёльну – в результате первой атаки более тысячи бомбардировщиков погибли почти 500 человек, около 5 тысяч получили ранения и 45 тысяч остались без крова[60]. В мае 1940 года, во время вторжения Германии во Францию, британские самолеты нанесли первые массированные удары по Гамбургу и Рурской области, и с тех пор ночные сигналы воздушной тревоги и падающие бомбы стали для населения городов постоянными спутниками войны. Поскольку союзники еще не могли вести наземную войну на территории Германии, британская стратегия, кроме операций в Средиземноморье, строилась на воздушной войне против Германии – также в отместку за немецкие бомбардировки английских городов, которые к середине 1942 года унесли жизни 24 тысяч человек.