История Германии в ХХ веке. Том I

Здесь, как и в других вопросах, проявилась длинная тень империи. Новая республика заменила то, что не оправдало себя до 1914 года, новыми, в основном демократическими правилами. Но уже во время дебатов о символах республики стало очевидно, что буржуазный центр, в союзе с которым правили социал-демократы, прежде всего хотел, чтобы в новой форме государства сохранялась преемственность. Хотя СДПГ, предложив в качестве национальных цветов «черно-красно-золотые», в конце концов одержала верх, привязанность к привычным «черно-бело-красным» цветам империи была среди буржуазии настолько велика, что, по крайней мере, торговый флаг остался в старых цветах, хотя и с небольшой черно-красно-золотой вставкой. Это имело определенное символическое значение: своего рода демократически реформированная и модернизированная империя без императора, но с сильным, напрямую избранным президентом – это соответствовало широко распространенным представлениям, даже тех, кто в принципе положительно относился к республике[10].

ВОССТАНИЕ ЛЕВЫХ

После удивительно быстрого распада старой власти в ноябре 1918 года и поражения левых на Всегерманском собрании советов выборы в Национальное собрание должны были положить конец революции и стабилизировать республику. Однако это ожидание оказалось обманчивым. Вместо успокоения последующие четыре года характеризовались неоднократными попытками силового захвата власти как леворадикальными, так и праворадикальными партиями, которые продолжались с весны 1919 до 1923 года. При этом надо отметить, что в период империи вплоть до 1914 года насилие не было широко распространено при урегулировании политических разногласий во внутренней политической жизни Германии. То, что готовность к насилию так возросла, конечно, было связано, прежде всего, с опытом массового насилия во время войны, а также с тем, что в обороте оставалось большое количество оружия, которым были оснащены и полугосударственные «вольные корпуса», и рабочие «красные армии», и отряды народного ополчения. Однако насилие также отражало идеологический характер конфликтов, которые больше не сводились к противоречиям в интересах и политических взглядах: это были фундаментальные идейные разногласия. Таким образом, борьба за будущее устройство общества все больше приобретала черты гражданской войны, которая была направлена на последовательное отстаивание сторонами своих политических позиций до полной победы, а не на достижение компромиссов и примирение интересов[11].

Уже в начале января 1919 года, за несколько дней до выборов в Национальное собрание, нарастающая напряженность впервые разрядилась открытым столкновением: с одной стороны, СДПГ с ее курсом конституционной реформы; с другой – формирующееся леворадикальное крыло, делавшее ставку на движение советов и социалистическую революцию. Левые вооруженные группы 4 января заняли в Берлине квартал, где находились редакции многих газет, в частности здание газеты СДПГ «Форвертс». Совершенно неправильно оценив ситуацию, Карл Либкнехт, представлявший КПГ, которая была основана тремя днями ранее, объявил эту акцию сигналом к началу восстания для свержения правительства Эберта – Шейдемана. Правительство народных уполномоченных, извлекшее уроки из фиаско в Городском дворце, теперь сделало ставку на массированную военную операцию, которая была проведена как республиканскими воинскими частями, так и частями рейхсвера и закончилась кровавым подавлением восстания.

«Восстание Спартака» можно рассматривать в качестве параллели с событиями в России как попытку радикальных левых переломить ход событий с помощью военного восстания и установить диктатуру пролетариата в любой форме еще до выборов в Национальное собрание, в которых победа рабочих партий была весьма сомнительной.