История Германии в ХХ веке. Том II

По сравнению с растущей динамикой социальной критики и политической ангажированности, попытки правительства управлять ФРГ с помощью концепций предыдущих лет выглядели менее впечатляющими. Новый канцлер Эрхард в своей правительственной декларации попытался удовлетворить потребность в обновлении и новых начинаниях, говоря о том, что сейчас идет процесс «выхода из послевоенного периода». Но его представления о формировании будущего казались скорее старомодными: «Мы рискуем тем, что продуктивный настрой нашего общества все больше будет уступать место наслаждению достигнутым. Ситуация характеризуется зачастую исключительно материалистическим отношением больших слоев населения». Главное сейчас – «увести молодых людей с неправильного пути, когда они хотят лишь зарабатывать деньги и быть обеспеченными». Подобные наставления, критикующие потребление, звучали удивительно из уст автора книги «Процветание для всех». Канцлер был особенно зол на ассоциации и организации по интересам. «Конфликт интересов не приводит к созданию органического целого до тех пор, пока участники сознательно или бессознательно придерживаются девиза, что правильно только то, что полезно для них», сетовал Эрхард. Необходима была «ответственность организаций перед общим делом»[47]. Это, конечно, не было ошибкой, но не демонстрировало ни осознанного доверия к механизмам плюралистических обществ, ни, как сразу же заметил старый Аденауэр, укорененности в христианских принципах.

Это относилось и к лозунгу «формированного общества», разработанному в ходе избирательной кампании 1965 года. Западногерманское общество, сказал Эрхард, больше не является «классовым обществом», а стало «обществом достижений». Оно также «определенно не было свободно от столкновения интересов. Но они уже не являются элементами распада его единства, а все больше становятся двигателем постоянного примирения интересов с точки зрения общего блага»[48]. Если Эрхард хотел укротить социальную динамику капитализма и не мог использовать для этого ни христианские или западноевропейские принципы, ни, как СДПГ, солидарность в качестве альтернативы, то оставалось только апеллировать к диффузной концепции сообщества и надеяться, что споры между группами интересов приведут не к распаду общества, а к примирению в интересах общего блага. Это социальное видение Эрхарда и его советников не обладало созидательной силой, поскольку не выходило за рамки пресловутого призыва сдерживать опасности современного им общества. Однако спонтанная реакция Эрхарда на статью в журнале, в которой драматург Рольф Хоххут нападал на капиталистический строй ФРГ, показала, насколько критика интеллектуалов задела нервный центр правительственных политиков. Когда поэты вновь оказались среди социальных политиков и социальных критиков, по мнению Эрхарда, их нужно было называть теми, кем они были, «а именно невеждами и некомпетентными людьми, которые судят о вещах, о которых они просто ничего не знают», добавив: «На этом поэт заканчивается, на этом начинается маленький пинчер». Позже он даже жаловался на «определенный интеллектуализм, переходящий в идиотизм» и, наконец, даже на «дегенеративные явления» в современном искусстве[49].

Отношения правительства с интеллигенцией, которая, естественно, была возмущена выпадами Эрхарда, опустились до низшей точки. У главы правительства не было устойчивого плана по решению множества новых задач после окончания восстановительного периода в ФРГ, он болезненно реагировал на критику, а также столкнулся с растущей оппозицией внутри партии. Внутрипартийные конфликты между атлантистами и голлистами сочетались с постоянными личными ссорами, и все это рассматривалось как проявление недостатка лидерских качеств канцлера – несмотря на то что Эрхард оправдал свою репутацию электорального локомотива на выборах в бундестаг 1965 года: ХДС/ХСС одержали победу на этих выборах с уверенностью; набрав 47,6 процента, они показали свой второй лучший результат после 1957 года и улучшили его на два пункта по сравнению с 1961 годом. СвДП с 9,6 процента вернулась к среднему показателю 1950‑х годов, а СДПГ, несмотря на лучший результат на выборах в своей истории – 39,3 процента, вновь не смогла попасть в правительство – после того как в опросах за прошедшее время находилась на уровне 47 процентов. СДПГ, похоже, не могла выиграть выборы самостоятельно, даже с Вилли Брандтом в качестве кандидата на пост канцлера.