История Германии в ХХ веке. Том II

Несмотря на такие постоянные попытки выделиться, достичь чего-то большего, чего-то лучшего, чем государство предназначало для всех граждан в равной степени – условия жизни и образ жизни населения в ГДР были несравненно более эгалитарными, чем в ФРГ или в других западных государствах. Равенство также было лозунгом в отношениях между полами. Необычайно высокая доля женщин в сфере занятости, несомненно, в первую очередь объяснялась явной нехваткой рабочей силы. В ФРГ это компенсировалось привлечением иностранных рабочих, в ГДР – мобилизацией женских трудовых резервов. Однако возникающее в результате этого сильное давление, заставляющее работать, воспринималось весьма неоднозначно. Это правда, что государство обеспечило необходимую инфраструктуру посредством комплексной программы строительства детских садов, чтобы можно было совмещать работу и воспитание детей. И согласно всем опросам, оплачиваемая работа среди женщин в ГДР привела к большей самостоятельности, большей независимости, а также к более выраженному чувству собственного достоинства. Однако от работающих матерей также ожидалась полная вовлеченность в работу, о чем говорилось в публикации СЕПГ 1974 года «Женщина при социализме»: «Важно, чтобы женщина могла строить свою жизнь в соответствии с растущими ожиданиями и требованиями обеих сфер жизни, чтобы она не считала необходимыми или не подлежащими пересмотру радикальные уступки в одной сфере ради другой (например, путем перехода на неполный рабочий день, отказа от ответственных должностей или решения иметь только одного ребенка или вовсе не выходить замуж)»[60]. Около половины замужних женщин и тридцать процентов незамужних, по данным исследования 1966 года, заявили, что они ходят на работу в первую очередь по материальным причинам и бросили бы работу, если бы доход семьи оставался на прежнем уровне каким-либо другим способом.

Основная проблема оказалась в том, что если роль и самовосприятие женщин в ГДР значительно изменились, то мужчин – нет. В 1965 году среднее время, затрачиваемое на домашнюю работу в семье из четырех человек, составляло 37,7 часа для жен и 5,5 часа для мужей, при полном рабочем дне у жены. Если мужчинам приходилось тратить в среднем 62,2 часа в неделю на работу, дорогу, работу по дому и уход за детьми, то работающие женщины тратили 80,3 часа. Женщины перенимали прежде преимущественно мужские занятия, а мужчины не брали на себя классические женские обязанности. Таким образом, двойная нагрузка на женщин оставалась одной из отличительных черт социальной политики ГДР вплоть до конца 1980‑х годов. Однако нельзя не отметить, что высокий уровень занятости женщин считался выражением гендерного равенства, по крайней мере частично достигнутого, и воспринимался с большим одобрением[61].

Вера в прогресс, основанный на науке и технике, прочно связывала Восток и Запад. Уверенность, что будущее можно планировать, что уровень процветания можно поднимать бесконечно и что перспективы – радужные, была широко распространена как здесь, так и там, хотя и при условии, что собственная модель порядка в каждой стране возьмет верх. В ГДР западногерманский поворот к плановому мышлению, который ощущался с начала 1960‑х годов, казался лучшим доказательством правильности их собственной экономической и социальной модели, которая преодолела «анархические» законы рынка и поставила на их место рациональное планирование. Таким образом, в эти годы функционеры и ученые в ГДР были пропитаны идеей, «что электронные мозги преодолеют главную слабость системы: ошибочность в человеческом планировании». Физик Манфред фон Арденне, один из самых значительных ученых ГДР, с энтузиазмом объяснял западным журналистам свою идею планирования как центра экономического и политического мышления: «Но планирование все еще несовершенно, потому что обилие необходимой информации не может быть достаточно быстро выработано, найдено, передано людьми. Как только электронные машины возьмут верх, мы преодолеем все трудности. Так что время и техническое развитие работают на нас»[62].

Самые грозные планы были связаны с жилищной программой. И здесь социалистическое строительство явно ополчилось против «буржуазных» зданий конца XIX века в центральных районах городов и заменило их социалистическим городом с широкими улицами, огромными площадями и новыми жилыми массивами на тридцать-сорок тысяч человек, единообразно спроектированными квартирами с современными кухнями и ванными комнатами. Жилплощадь в ГДР была крайне дефицитной; уже в 1970 году в каждой однокомнатной квартире проживало в среднем 1,4 человека. Возраст жилого фонда составлял в среднем 60 лет, в 60 процентах квартир не было ни ванной комнаты, ни туалета, а в 20 процентах не было даже водопровода. Поэтому неудивительно, что запланированные новые жилые поселения, какими бы гигантскими и единообразными они ни были, с нетерпением ожидались населением ГДР, тем более что старые здания в крупных городах не были учтены в жилищных планах и продолжали ветшать.