История города К.

Крепким же хозяйственникам, которые по традиции пришли просить послаблений, за Григория Владимировича ответил Наум Сергеевич. (Мироедов как раз убыл в Баден-Баден, поправить здоровье.) Смысл ответа был таким, что пора жить по средствам. «А кто не хочет – заставим!» – подытожил вице-губернатор, и некоторые, выйдя на лестницу, тихо вздохнули об утраченной свободе.

Без подарка не остался и шеф Крыжовинского телевидения, так творчески поработавший над имиджем кандидата Мироедова. Дума, чей состав заметно обновился, дружно избрала его спикером. (Избрала бы и в прежнем составе, но проявить излишнее рвение ей не дали). Михаил Алексеевич улыбнулся как никогда сладко, и глаза его на миг превратились в узкие-узкие щёлочки. Генерал со своего почетного места профессионально оценивающе посмотрел в его сторону.

И наступила вожделенная консолидация. Чиновники клялись в верности генералу-губернатору. Дума подавляющим большинством принимала все предложения, исходившие от Григория Владимировича. Телевидение пело хвалу мудрому руководству. Даже газетчики, вечно настроенные скептически, предпочитали не задевать «дедушку» (так ласково прозвал Мироедова кто-то из репортеров). Прессу, кстати, отныне стали пускать на губернаторские планерки не чаще раза в месяц. В «белом доме» сочли, что в остальное время ей вполне хватит официальных сообщений, рассылаемых по факсу.

Казалось, город наблюдает предсказанный футурологами конец истории. Тем более что бывший главный оппонент генерала товарищ Шабашкин от политики совершенно устранился, и это была не шутка. Иван Минаевич после долгого-долгого отпуска объявился в корпорации «Камышанский и сын». Экс-губернатора, а ныне пенсионера оформили советником на полставки. Его сорочки отличались той же ослепительной белизной, что и раньше. Шабашкин лихо крутил руль собственной иномарки и проносился по улицам Крыжовинска с абсолютно неунывающим видом.

Народно-патриотические силы, снова оказавшиеся в оппозиции, переживали состояние шока. Отдельные коммунисты из первичной организации предложили отобрать у Ивана Минаевича партбилет, но шок всех остальных (включая бюро обкома) был так велик, что предложение не заметили. На площадь по случаю различных красных дат теперь выходила только горсточка старушек с флагом.

Бывшего вице-губернатора Мокронизова, приговоренного крыжовинским судом, через несколько месяцев после выборов суд вышестоящей инстанции оправдал. Как было сказано, из-за недостаточности доказательной базы. На эту тему лишь в одной газете появилась коротенькая заметка – рядом с объявлениями о потерях и находках.

Сколько бы само по себе длилось это благостное для Григория Владимировича состояние, неизвестно. Но генерала-губернатора, по обычаю всех реформаторов, спустя некоторое время охватило одно очень сильное желание. А именно: прославить (а возможно, и обессмертить) свое имя каким-нибудь грандиозным проектом, который точно переживёт своего автора. И по обычаю многих реформаторов (и некоторых генералов) Мироедов обратил свой взор на сельское хозяйство.

Эта сфера экономики до сих пор как-то практически выпадала из нашего повествования, а зря. Вообще, земли, окружающие этот замечательный город, во все времена отличались плодородием. Но после установления советской власти производительность труда на них стала неуклонно падать. Что только ни делали первые секретари всех обкомов – ничего не помогало. Никакие агитбригады и политинформации, никакие митинги и постановления, никакие разносы и разжалования не производили нужного эффекта. Всем, кто постарше, памятна фраза Егора Кузьмича Лигачёва, брошенная им здесь на заре перестройки: «Ну что, крыжовинцы, опять без урожая?»

Каким был ответ высокопоставленному гостю, история умалчивает. Потом забушевали иные страсти, и сельское хозяйство было надолго забыто общественностью. Однако люди в селах и деревеньках за пределами Крыжовинска продолжали жить. На месте колхозов и совхозов тихо и незаметно образовались акционерные общества и товарищества. Незаметно – потому, что существенных перемен в своей жизни их работники не заметили. Разве что зарплату им стали задерживать: на срок от нескольких месяцев до года. Бывшие директора и председатели поголовно стали генеральными директорами и остались сидеть в тех же креслах. А производительность, если верить отчетности, продолжала падать…

Генеральные директора при этом обзавелись всеми атрибутами цивилизованной жизни и посылали наследников учиться в Париж и Лондон. Сами же регулярно отдыхали на Канарских и Балеарских островах.

Григорий Владимирович, конечно, давно был в курсе происходящего. Папки с завязками хранили в себе достаточно фактов. Тут, кажется, и было самое время пустить их в ход, но… Завсегдатаи экзотических островов так клялись в верности, так добросовестно собирали народ на предвыборные встречи и, наконец, обеспечили такой высокий процент голосов «за»… Короче, всё вышло примерно так же, как с крепкими хозяйственниками от индустрии. Просто непорядочно было бы открывать гонения.