История города К.

Ситуация отчетливо пахла тупиком. Эксперты, поднаторевшие в объяснении причин, были бессильны дать мало-мальски пригодные советы. Карманов пришёл с идеей запустить сто тысяч воздушных шариков, что должно было привлечь молодёжную аудиторию, но Григорий Владимирович приказал новых средств не выделять. Тем более, нагрянула многочисленная комиссия из Москвы – проверять бюджетную дисциплину. Что конкретно искали, было непонятно. От товарищеских ужинов и выездов на природу уклонялись, затребовали гору бумаг за все годы царствования. Особо интересовались доходными отраслями, за которые отвечал лично Наум Сергеевич.

Впору было самому Мироедову идти к гадалке.

Общественное мнение знает всё. Для славного города Крыжовинска эта истина была актуальной в любые времена. Увы, то был уникальный случай, когда никто так и не узнал, от кого приунывший Григорий Владимирович получил самый ценный совет в своей карьере. Удивительно, но ни один человек, военный или штатский, даже не попытался приписать себе эту бесспорную заслугу. Такими скромными подручными окружил себя наш генерал…

Однажды все информационные агентства страны, а спустя считанные минуты и их зарубежные коллеги передали новость с пометкой «Срочно!» Крыжовинский губернатор выступил с открытым письмом к Первому Лицу и Верховному Главнокомандующему. По-военному прямо и четко Мироедов предлагал гаранту конституции ради стабильности и безопасности граждан эту самую конституцию переписать. Не радикально, Боже упаси, и не в части пересмотра объёма полномочий Первого Лица. А лишь в том месте, где говорилось про запрет одному и тому же лицу занимать должность Гаранта более двух сроков подряд. «Конституция не догма, а руководство к действию», – подытоживал губернатор и выражал готовность действовать немедленно. Естественно, с санкции Главнокомандующего.

Инсинуаторы замолчали в ожидании реакции. Реакция последовала скоро: ожил страшный телефон, и Григория Владимировича пригласили в одну из резиденций Гаранта. Губернатор надел чистое белье и выехал за пределы родимой стороны. Следующим вечером его (редчайший случай!) показала программа «Время». Первое Лицо что-то говорило, но слов не было слышно. «Дедушка» кивал. Лабрадор Кони обнюхивал его туфли.

Выхода к прессе не было. Григорий Владимирович вернулся с румянцем на щеках и окрепшим голосом. Устный телеграф принес известие о том, что генерала поблагодарили за верность и преданность, а вопрос об отставке не поднимался – то есть, однозначно снят с повестки дня.

Пикет на площади по инерции простоял ещё немного – пока не повалил настоящий снег и не засыпал весь Крыжовинск. Чистить его честная власть по своему обыкновению не думала, и подножие памятника оказалось под толстым белым одеялом, почти по пояс бунтарям. Как было объявлено, вахта прекратилась по объективной причине. Интернет замолчал. Бывший муниципальный советник Волдырёв был вторично изгнан из рядов – на сей раз из торговых: за вопиющую антисанитарию. Ну а Борис Минаевич, полежав на всякий случай в здравнице с грязевыми ваннами, вышел затем на публику с новой сенсацией. По его словам, площадь вокруг Ильича надлежало теперь преобразить в сквер с фонтанами и клумбами. Чтобы никому более не повадно было устраивать здесь сомнительные манифестации.

Комиссия по проверке бюджетной дисциплины свернула свою работу. Сменив гнев на милость, проверяющие съездили по проторённой дороге в охотничий домик, попели там хором и, усталые, но довольные, отбыли обратно в Москву.

Глава одиннадцатая

Завершение торжества

Одержав очередную победу над смутьянами, Григорий Владимирович сел и задумался. И чем дольше думал, тем меньше тянуло радоваться. За время острой и принципиальной борьбы с честной властью, позорящей город Крыжовинск, суровый и неподкупный генерал-губернатор сам в глазах аборигенов утратил последние черты привлекательности. Как такое могло получиться – чёрт его знает. Исправно носимые Мироедову справки от социологов показывали: даже последний разгром неприятеля не привел к возрождению былой популярности. Простые крыжовинцы реагировали на любые вопросы о Григории Владимировиче с явным раздражением, а некоторые (о ужас!) прямо советовали ему обратиться к логопеду.