Читаем История и культура индийского храма. Книга III. Эстетика храма полностью

В отношении исполнительского искусства тоже предпринимаются попытки сохранения образцов и жанров, возникших ранее XX века и представляющих ценность для индийской культуры и ее будущего. Почти сто лет прошло с тех пор, как исполнение танца в индуистских храмах было запрещено, а самих девадаси, танцевавших в тамильских храмах садир, или даси-аттам, приравняли к проституткам, отобрав у них источник дохода[836]. В течение нескольких лет из городской элиты был создан новый класс исполнителей даси-аттама[837], при этом сам танец стал называться бхаратанатьям и, в конце концов, был обьявлен национальным достоянием. Новые исполнители, занявшие место девадаси, преобразовали храмовый танец, приспособив его для сцены и внеся существенные изменения в хореографию, репертуар, костюм и т. д.[838] Так в 1930-х и 1940-х годах танец был изьят из храма и перемещен на городскую концертную сцену.

Поначалу создатели бхаратанатьяма торопились избавиться от всего, что хоть как-то напоминало о девадаси, но вскоре настроения изменились: начался процесс идеализации и романтизации храмовых танцовщиц, и этот процесс проходил параллельно с легализацией и возрождением танцевальной ритуалистики. Прежде всего, изменения касались тех аспектов танца, которые были связаны с посвящением в профессию танцовщицы (гаджджей-пуджа и арангетрам) и ритуальной символикой некоторых номеров (алариппу, маллари).

С одной стороны, за последние десятилетия в бхара-танатьяме появились новые номера, новые темы, новые технические приемы, новые мелодии и ритмы, новые костюмы, и в отличие от даси-аттама, появился массовый зритель и массовый ученик. Кроме того, наряду с женщинами этот стиль танца стали исполнять мужчины[839]. С другой стороны, исполнители бхаратанатьяма явно желали хотя бы частично направить танец обратно в русло традиции, придав ему большую религиозность[840]. Об этом свидетельствует такое новшество как появление на сцене изображение Натараджи[841].

Новые исполнители желали хоть каким-нибудь образом быть причастными к храмовой танцевальной традиции, создавая в своем воображении идеальный образ девадаси и гордясь своим знакомством с какой-нибудь бывшей храмовой танцовщицей[842]. Эта «ностальгия по девадаси», в общем-то, обьяснима. Переход из храма на сцену не прошел бесследно – как заметила Капила Ватсьяян, из танца ушла прана (prāna) – жизненная энергия. Это почувствовали и сами исполнители, и зрители. А главная причина сводится к тому, что танец, который веками жил и развивался в условиях храмовой ритуалистики, оказался вырванным из своей привычной среды обитания, попав к тому же «в чужие руки»[843].


Юные танцовщицы бхаратанатьяма на праздновании 1000-летия храма Брихадишвары в Танджавуре (Тамилнаду)


В прежние времена даси-аттам «жил» в храмах и во дворцах местных правителей, где регулярно устраивались религиозные праздники, а современный бхаратанатьям «поселился» в крупных городах, таких как Ченнай, Дели, Мумбай, Колката или Бангалор. Здесь тоже ежегодно устраиваются сотни выступлений – на городских сценах, где установлен образ танцующего Шивы. Но сцену в храм не превратить. Это многие поняли еще тогда, во второй половине прошлого века. Но поскольку вернуть танец в храм не представлялось возможным, то было найдено компромиссное решение, позволявшее хотя бы частично вернуть древнее искусство в его родное окружение. Речь идет о музыкальных и танцевальных фестивалях, которые проводятся в древних центрах культуры и религии – в Чидамбараме, Гангейкондачолапураме, Конарке, Кхаджурахо, Халебиде, Хампи и в некоторых других местах.

Говорят, идея проводить ежегодный танцевальный фестиваль в Чидамбараме принадлежит Р. Нагасвами. Чидамбарам был выбран не случайно, ведь именно здесь находится всемирно известный храм Натараджи. Сюда, начиная с 1981 года, каждый год в одно и то же время съезжаются сотни артистов со всех уголков Индии. Причем не только исполнители бхаратанатьяма, но и других танцевальных стилей. Фестиваль называется «Натьянджали»[844], или «Чидамбарам Натьянджали», и был задуман как жертвоприношение танца Натарадже. Он длится несколько дней и проходит во время религиозного праздника Махашиваратри (февраль – март) при участии храмовой администрации, Департамента туризма штата Тамилнаду и других организаций и учреждений. Сегодня «Натьянджали» имеет статус национального фестиваля.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

История / Литературоведение / Образование и наука / Культурология