История искусства в шести эмоциях

Парадоксально, но именно в те годы, когда медицина искала наиболее эффективные методы борьбы с меланхолией, живопись настаивала на изображении страдания, спасения от которого можно было искать только в вере. Тициан больше не оглядывался на классическую иконографию святого Себастьяна, согласно которой Андреа Мантенья и Джованни Беллини, его учителя, бывшие для него точками отсчета, помещали святого впереди у колонны в качестве идеальной мишени для стрел своих товарищей по оружию. Себастьян был воином, который воспользовался доверием императора Диоклетиана, бывшего яростным гонителем христиан, оказывая помощь плененным и приговоренным к мучениям последователям Христа. Кроме того, проповедуя христианство, он смог обратить в него воинов и тюремщиков, бывших до этого язычниками. Однако когда Диоклетиан обнаружил его предательство, то он приговорил его к мучительной смерти: привязанный к стволу дерева, он предстал перед своими соратниками, безжалостно пускавшими в него стрелы. Пронзенный десятками стрел, он остался умирать, истекая кровью.

Однако случилось чудо.

Святая Ирина обнаружила его, еще живого, выходила и позволила продолжить его служение. До того самого дня, когда он вновь предстал перед императором, был схвачен и забит до смерти. Тело святого Себастьяна было сброшено в Большую Клоаку.

Как это всегда случается при изображении мучеников, произведение искусства рассказывает только о первом эпизоде мученичества, когда святому удалось спастись. Именно такое страдание заслуживает поддержки, поскольку оно было вознаграждено Богом. На протяжении столетий верующие могли созерцать мучения святого Себастьяна, получая удовлетворение от его выдержки и смирения. Но уже в XVI в., когда появились художники, заинтересованные в изображении настоящих эмоций и запечатлении человеческих слабостей, святой Себастьян также изменился, превратившись в жертву, еще не благословенную Спасителем. Тициан запечатлел его в момент переживания беспомощности и одиночества. Его покорный взгляд различает присутствие крошечного ангела, готового остановить кровь, бьющую фонтаном из его груди. На заднем плане нависает свинцовое небо, солнце опускается, и наступает тяжелая тягостная ночь. В такой момент человеку потребуется вся его вера в божественное провидение: у Себастьяна нет ни малейшей возможности освободиться, он готов встретить смерть. В это мгновение христиане могут надеяться на встречу с Господом, который придет на помощь, когда кажется, что всё уже потеряно.

В течение нескольких десятилетий страдание полностью изменило роль религиозного опыта. Если флагелланты причиняли себе страдания, чтобы получить отпущение грехов, надеясь на божественное всепрощение, то святой Себастьян с «Полиптиха Аверольди» показывает нам, что божественная любовь проявляется прежде всего через сострадание и участие Бога в мучениях, сопровождающих человека на протяжении его жизни. Страдание – это естественное состояние человека, а не наказание за грехи. В этом направлении будет эволюционировать изображение страдания в грядущие столетия.

Возврат к «темным» векам

Как мы уже могли заметить при рассмотрении безумия, научный и рациональный подход ученых подтолкнул художников XVIII в. рассматривать страдание как свойство, присущее человеческой психике. Злые божества и могущественные сверхчеловеческие воздействия отступили назад, предоставив место внутренним страха и кошмарам, подсказавшим сюжеты скандальных произведений искусства.

Широкий отклик вызвало появление полотна «Ночной кошмар» Иоганна Генриха Фюссли, выставленного в Лондонской Королевской академии в 1782 г., которое было затем повторено художником почти десять лет спустя (рис. 43). Будучи показана в Салоне, по английской традиции, эта картина оспаривала внимание критиков у авторов исторической живописи, элегантных портретов и реалистичных пейзажей, она представляла собой пространство, населенное чудовищными, кошмарными фигурами, затмившими все остальные экспонаты выставки.

В своем кошмаре сквозь ночные облака
Ты видишь лошадь, озеро, болото;
Инкуб кидается на грудь заснувшей девушки
И злобно ухмыляется усевшись.

Эразмус Дарвин. Ночной кошмар