История христианской церкви от времен апостольских до наших дней

2. Учение Василида, жившего при Адриане в Александрии, представляется нам в двояком виде, причем различие между ними весьма существенно. Основная мысль в обоих изложениях тождественна. Василид Ипполита так же, как и Иринея, дуалист, а не пантеист. (Funk A. u. U. I, 358–72). Первоначальное учение содержат, вероятно, Философумен (Philos. VII, 14–27), тогда как другой источник излагает скорее воззрения учеников, а не учителя. Обратимся сначала к Философуменам. В то время, когда ничего не было, не имеющий бытия Бог создал, неведомо и не желая того, не имеющий бытия мир из ничего. Эти темные слова, по-видимому, надо понимать в том смысле, что вначале Царство Божие и материя путем своего собственного расширения и распространения приблизились друг к другу и вследствие этого часть одного из них смешалась с частью другого, произведя не имеющий бытия мир или мировое семя. Это последнее должно было все в себе заключать, подобно тому, как в горчичном семени содержится целое дерево. Так как субстанции в нем находились в связанном смешении друг с другом, то это был не имеющий бытия мир. Последний должен был уже из него развиться. Прежде явилось Царство Божие или сверхмировое, причем часть субстанции света, составляющая первую и вторую филиацию, непосредственно вознеслась к Отцу, а последняя (третья филиация), как нечто более материальное, поддерживается Святым Духом, Который Сам, как твердыня, остается на границе сверхмирового. Мир сам по себе троичен: Огдоас, простирающийся до луны, небесной или эфирной природы, Гебдомас, меньшей или психической сущности, и земной мир. После возникновения последнего, наконец, также и третья филиация, которая доселе, как требующая очищения, оставалась в мировом семени, должна была пробиться в Царство Отца. После того как во времена архонта Огдоаса царствовало глубокое молчание, архонт Гебдомы, который говорил к Моисею, сделал это только относительно самого себя, но не провозгласил о Боге, это (соединение с Отцом) совершилось в третий период через сообщение Евангелия, как познание о сверхчувственном, сверхмировом, и с намерением разделить это смешение. В Иисусе такое обособление последовало после смерти. Подобно ему и вся третья филиация должна разделиться из своего соединения с чуждыми элементами. И после того как она вознесется через пограничного духа и вступит в бессмертие, Бог погрузит мир в полное неведение, так что уже нечему будет выбираться из его естества.

По сообщению Иринея (I, 24, 3–7) из неизреченного Отца эманировались многочисленные эоны. Ангелы создали 365 небес, из которых каждое последующее было низшей природы, чем предшествующее. Обитатели самого нижайшего мира создали видимый мир. Их глава есть бог иудеев. Чтобы разрушить его господство явился докетически на земле эон (ум) или Христос. Он потерпел мучения не Сам, но на его месте страдал Симон Киренский. В познании этого факта заключается спасение. В соответствии с этим последователи Василида не только не дозволяли признания распятого, но прямо запрещали это, хотя и требовали исповедания Иисуса. Равным образом, они не воспрещали потребления идоложертвенного мяса. Внешнее поведение они вообще признавали за безразличное, хотя родоначальники школы Василид и его сын Исидор держались строгих нравственных предписаний. Секта существовала до 400 г.

3. Иные обозначались просто гностиками или назывались по особенностям их учения. Сюда принадлежат барбелогностики и офиты. Первые во главе Царства света ставили с Отцом одного не имеющего пары женственного духа, называемого Барбело, и дальнейшее развитие полагали в четырех расчленениях, ближе всего в Сизигии (абсолютное и вечное сочетание), причем девственной тетрас постоянно следует одна мужская. По учению офитов людям, лишенным знания Высшего Бога, таковое сообщил, несмотря на старания демиурга, змей. Отсюда, как первый посредник высшего знания, он занял первенствующее положение. Офитский гносис сам распадался на несколько толков. Упоминаются наасены, видевшие первосущность в змее; каиниты, признававшие за истинных пневматиков и мучеников истины всех лиц, представленных в Ветхом Завете за безбожников, и в первую голову Каина; сифиты, которые насупротив Каина и Авеля, как родоначальников гиликов и психиков, в лице Сифа видели родоначальника пневматического рода, а в Христе — повторное явление этого патриарха (Iren. I, 28–31); ператы, которые высказывали претензию, что одни переплывут через море тленности или смерти; известный Юстин, который христианские, собственно ветхозаветные идеи, и эллинские мифы привел в один своеобразный образ и сделал самого Геркулеса пророком.