История Консульства и Империи. Книга I. Консульство

Возникло еще одно затруднение. Великий магистр, утвержденный папой, бальи Русполи, страшась участи своего предшественника, барона Гомпеша, и видя, что назначение Мальтийского ордена состоит уже не в поражении неверных, а в соблюдении равновесия между двумя великими державами, с несомненной перспективой сделаться добычей той или другой, не соглашался принять обременительный и пустой сан и противился настояниям Римского двора и убедительным приглашениям Первого консула.

Потому-то освобождение Мальты от английских войск откладывалось до ноября 1802 года. Промедление это служило для английского кабинета опасным искушением не торопиться и дальше.

В тот самый день, когда поверенный Мур поехал в Швейцарию, в Средиземное море отплыл фрегат с приказанием мальтийскому гарнизону оставаться на острове. Это была ошибка со стороны правительства, желавшего сохранить мир, потому что она подстегнула в англичанах корысть, против которой ничто не в силах устоять, когда она пробуждена. Сверх того, правительство Англии формально нарушало Амьенский договор перед лицом противника, который гордился точным исполнением его. Поведение англичан оказалось и неблагоразумным, и непоследовательным.

Шаги британского кабинета в пользу швейцарской независимости были плохо приняты французским кабинетом, и, несмотря на очевидность последствий такого приема, Первый консул не колебался, а тверже прежнего настаивал на своем решении. Он подтвердил приказания генералу Нею, предписав ему исполнить их как можно быстрее и решительнее. Ему хотелось показать, что мнимое национальное восстание Швейцарии было просто нелепым недоразумением, которое возбуждено интересом нескольких фамилий и так же скоро может быть усмирено, как началось.

Он был уверен, что, действуя таким образом, повинуется интересам всей нации, но, кроме того, его подстегивал своего рода вызов, сделанный ему перед лицом Европы, ибо мятежники говорили во всеуслышание, а представители их всюду разглашали, что у Первого консула связаны руки и он не осмелится ничего предпринять.

Приведем главное содержание ответа лорду Хоксбери.

«Вам поручается, — писал Талейран, — объявить, что, если английское правительство, в интересах своей ситуации в парламенте, прибегнет к какому-нибудь извещению, будто Первый консул не сделал чего-то, потому что ему не позволили, он сделает это немедленно. Касательно Швейцарии решение его неизменно: он не уступит Альпы полутора тысячам английских наемников и не допустит, чтобы Швейцария превратилась в еще один остров Джерси.

Первый консул не желает войны, потому что, по его мнению, французский народ может в расширении торговли найти столько же выгод, сколько в расширении своих владений. Но никакое уважение не в силах будет удержать его, если честь или польза республики потребуют вновь взяться за оружие.

Никогда сами не говорите о войне, — продолжал Талейран, — но и не позволяйте, чтобы вам говорили о ней. На малейшую угрозу, хотя бы и самую косвенную, отвечайте как можно надменней.

Да и какой войной могут угрожать нам? Морской? Но торговля наша едва возродилась, и выгода для англичан окажется ничтожной.

Наши Антильские острова заполнены привыкшими к климату войсками: на одном Сан-Доминго их 25 тысяч человек. Могут блокировать наши гавани, но тотчас по объявлении войны сама Англия очутится в блокаде: берега Ганновера, Голландии, Португалии, Италии будут заняты нашими войсками. Земли, слишком явным господством над которыми нас упрекают, — Лигурия, Ломбардия, Швейцария, Голландия — не останутся уже в нынешнем их неопределенном положении, служа для нас источником одних хлопот, а превратятся во французские провинции и дадут нам огромные вспомогательные средства.

Таким образом, война заставит нас провозгласить ту империю галлов, которой то и дело стращают Европу. А что, если Первый консул покинет Париж и поселится в Лилле или Сент-Омере, соберет все плоскодонные суда Фландрии и Голландии, придумает способ перевозки стотысячной армии и поставит Англию перед постоянной опасностью неприятельского нашествия, всегда возможного и почти несомненного? Или Англия тогда начнет континентальную войну? Но где она найдет союзников? Уж конечно, не в Пруссии и не в Баварии, которые обязаны Франции укреплением их прав, и не в Австрии, которая уже изнемогла, угождая английской политике.

Во всяком случае, если возобновится континентальная война, то Англия принудит нас завоевать Европу. Первому консулу всего тридцать три года, и до сих пор он затрагивал границы только второстепенных держав. Кто знает, сколько ему потребуется времени, чтобы снова изменить вид Европы и создать еще одну империю?»