История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

«Тот факт, что Гоуэна обманули и лишили вознаграждения за труды, никак не запятнало его репутацию инженера. За пять лет он очистил Севастопольскую бухту от семидесяти четырех кораблей. Из них тринадцать (все торговые) были разобраны и оставлены на дне для корабельных червей, тридцать девять разделены с помощью взрывов на крупные части и подняты, а двадцать два подняты целыми»[843].

ВОССТАНОВЛЕНИЕ И ВОЗРОЖДЕНИЕ СЕВАСТОПОЛЯ

Восстановление и возрождение — задача огромного масштаба, потребовавшая нескольких десятков лет. Поначалу дело продвигалось медленно. Чарльз Гордон ненадолго вернулся в город по пути к новому месту службы в Армению, где он должен был участвовать в демаркации границы между Россией и Турцией. В письме домой от 3 июня 1858 г. он отмечал:

«В городе до сих пор сплошные развалины; для его восстановления почти ничего не делалось… Населения здесь теперь приблизительно 8000 или 9000 человек. Они ужасно бедны, и большинство живут в подвалах домов. На улицах построены несколько деревянных лачуг, но в целом это пустынное и очень мрачное место»[844].

Любопытно, что Гордон не упомянул о спасательной операции Гоуэна, хотя не мог не знать о ней. Другие путешественники, которые побывали в Севастополе позже Гордона, отмечали заброшенность и разруху. Знаменитый русский драматург Александр Островский приехал в город летом 1860 г. Вот что он писал своим друзьям, актерам П. М. Садовскому и С. С. Кошеверову, 19 июля 1860 г.: «Без слез этого города видеть нельзя, в нем положительно не осталось камня на камне. Когда вы подъезжаете с моря, вам представляется большой каменный город в превосходной местности, подъезжаете ближе — и видите труп без всякой жизни»[845]. Все последующие годы в Севастополь непрерывным потоком ехали иностранцы, в числе которых в 1867 г. был Марк Твен. В чрезвычайно популярном повествовании о длительном путешествии в Европу и на Святую землю «Простаки за границей» он вспоминал:

«Разрушенные дома, обвалившиеся стены, груды обломков — полное разорение… Долгих полтора года война бушевала здесь и оставила город в таких развалинах, печальнее которых не видано под солнцем. Ни один дом не остался невредимым, ни в одном нельзя жить. Трудно представить себе более ужасное, более полное разрушение»[846].

Через десять лет после визита Твена восстановление Севастополя шло полным ходом, хотя город еще оставался демилитаризованным. Кроме работ Гоуэна по подъему кораблей, экономическому и социальному развитию города способствовали три фактора: деятельность российской пароходной компании, прокладка железной дороги и открытие порта для международной торговли. Возродилась местная промышленность: кирпичные заводы, мастерские по производству черепицы, мыловарни, свечные заводы и пивоварни. Когда в конечном итоге в Севастополь вернулись кораблестроение и Черноморский флот, развитие города резко ускорилось. Однако все это произошло ближе к концу столетия. А до этого ни русское правительство, ни флот, похоже, не интересовались восстановлением города и портовой инфраструктуры, поскольку не желали открыто нарушать положения Парижского договора. Тем не менее возрождение Севастополя шло тайными, скрытыми путями.