История литературы. Поэтика. Кино (сборник в честь Мариэтты Омаровны Чудаковой)

Часть третья, «в которой нет императорского балета, но на сцене действуют герои»14. Разгар Гражданской войны, сулящей зрителю ряд перипетий. Власть в руках красных, но превосходящие силы белых уже осадили город. Хотя сцена оформлена под готическую залу из оперы «Фауст», театру не до спектаклей: в партере расположился лазарет, а на сцене проходит заседание Первого губернского съезда Советов под председательством Саврова. Тут же в президиуме сидит и Георгий. Бутафорский палимпсест: «Над столом, в центре сводов готических арок, висит косматый портрет Карла Маркса. Портрет повешен с умыслом, потому что он прикрывает собой распятие Христа. Все же из-за портрета торчат Иисусовы ноги и кисти приколоченных гвоздями рук»15. Съезд проходит тревожно: за сценой орудует диверсант Померанцев, а его невеста, дочь бывшего губернатора, Татьяна, покушается на жизнь костюмерши Веры. В город врываются белые войска. Съезд Советов встает и в полном составе отправляется в бой. В зрительном зале остаются лишь те раненые из лазарета, которые в ходе третьей части успели умереть. Часть завершается сценой из грангиньоля: сереющие в полумраке мертвецы внимательно смотрят на сцену: «Только их глаза блестят мертвым блеском»16. Это еще и вариация ключевой сцены из балета — там застывает весь двор короля Флорестана.

Часть четвертая, «в которой тени прошлого снова расправляют крылья и баритон получает бенефис…»17. Перипетия вторая. Городом и театром завладели белые, хотя и вернувшие театру его основную функцию, но превратившие часть помещений в штаб и площадку для допросов. Четвертая часть строится на драматическом контрасте между показываемым на сцене и происходящим за ней. На сцене — прения Демона и Ангела за душу Тамары из оперы «Демон»; за сценой — допрос с пристрастием плененного Георгия. Партию Демона поет певец-любитель капитан Померанцев, партию Ангела — его невеста Татьяна. У него и у нее под оперной мантией по пистолету. И не напрасно: в минуту, когда оркестр заиграл фортиссимо и Ангел, неся душу Тамары, устремился к небесам, из засады появляются партизаны — крестьянская армия зеленых. «Один за другим, крича и махая руками, выскакивают партизаны среди декоративных облаков»18. Перестрелка. Ангел падает замертво, Демон садится в автомобиль: «Машина исчезает в темноте. Демонские крылья кувыркаются по ветру» (ил. 3)19.

Часть пятая, веселая и свирепая, «в которой нет спектакля, но театр — полон»20. Домовитая армия зеленых разбила в зрительном зале бивак. Вот сцена из «рабочего сценария» Александрова, похожая на бытовку ударниц в царской бильярдной «Октября»: «Партизанские бабы орудуют в оркестре. В литавре, как в купели, две бабы купают веселого ребенка. На арфу вешают для просушки пеленки и штанишки. На натянутой коже большого барабана веселая старушка катает тесто»21. А вот рука Александрова — будущего постановщика «Веселых ребят» (1934): «В золоченой и отделанной бархатом ложе, как в роскошном хлеву, жуют сено коровы. Во многих ложах коровы и лошади. Между бархатных кресел партера бродят бараны и собаки»22.

Такой же сюрреализм наблюдается и на сцене, где все еще стоит декорация «небесного рая» из «Демона». В этом месте сценарий «Спящей красавицы» вступает в диалог с Маяковским — автором «Облака в штанах» и «Мистерии-буфф»: «На облаках сушатся партизанские штаны. На вершинах облаков стоят швейные машины, и бабы шьют из бархатного занавеса френчи и галифе»23.

Между тем в фойе театра обосновался партизанский штаб, не оставшийся безучастным к классической наготе. Вот придуманная Васильевыми вариация на тему Venus Marina: «Веселый парень разрисовывает углем груди мраморной Венеры. Хохочут вокруг партизаны. Оторвавшись от карты, атаман оглянулся на шум… встал и не спеша подошел к парню. Парень, осклабившись, ожидает одобрения. Сдвинулись брови у атамана. <… > Под дружный хохот партизан веселый парень смывает мыльной водой Венерины груди… окутанные пеной»24.

Приходит в себя измученный белыми Георгий и берется за изготовление прокламаций, на сей раз агитируя зеленых против белых. В конце части Георгий погибнет от руки пьяного партизана, но перед этим сценарий вовлекает его в аттракцион: «Георгий стоит возле огромной декоративной головы витязя из оперы «Руслан и Людмила» (ил. 4). Он замечает идущих партизан и прячется в голову, залезая ей в рот. От нечаянного толчка противовес механизма начинает раскачиваться. Приводятся в движение глаза. Пьяные партизаны взглянули вверх и в испуге замерли на месте. Огромная голова скрежещет зубами и сердито поводит глазами» (ил. 5)25.

Покончив с Георгием и лишь потом прочитав его листовку, крестьянская армия задумалась и поддержала красных.

Часть шестая: кульминация, развязка и эпилог. Город снова в руках у красноармейцев, Савров снова на сцене — готовится произнести речь о международном положении. Но в зале не свои. Белогвардейцы в штатском просочились в театр и намереваются поднять мятеж. На Саврова смотрят дула браунингов и Смит-Вессонов.