История магии. От языческого шаманизма и средневековой алхимии до современного ведьмовства

Подчеркивая свою заботу, мы должны сбалансировать отношения между живыми и мертвыми. Это может показаться необычным местом для начала, но мертвые дают нам ощущение родословной и личной истории, что, в свою очередь, поощряет опекунство, когда мы передаем мир последующим поколениям. Положение в цепочке человеческих поколений помогает нам сосредоточиться на будущем так же, как и на прошлом, если мы хотим, чтобы такие цепи продолжались. Многие культуры, от Древнего Рима до современной Японии, содержат домашние святыни предков и других семейных духов. Подобные святыни позволяют воздавать почести предкам наряду с просьбами о помощи, которые позволяют исследовать важные текущие проблемы.

В настоящее время на Западе мы скорбим о том, что мертвые больше не живут с нами, вместо того чтобы чтить их как силы и присутствие предков. Пусть сейчас и существует большой интерес к семейной истории, но это не переводится в более широкий культурный смысл того, что мы, живые, являемся движущим моментом в мировых поколениях, с ответственностью по отношению к тем, кто еще не родился, так же как предыдущие поколения несли ответственность перед нами.

Мы начинали искать чувствительность и интеллект, где бы они ни существовали. Нынешний акцент на разумных действиях у растений и животных, как мы только что видели, открывает много сюрпризов. Еще многое предстоит сделать, тем более что действия многих организмов могут затрагивать аспекты мира, которые люди не могут столь же легко ощутить. Последняя граница исследований чувств лежит внутри материи. Здесь, на Западе, нам мешает жесткое различие между живым и неживым. Следование за возможностью того, что сознание пребывает повсюду, определенно принесет сюрпризы и, возможно, изменит наши определения сознания. В разумной Вселенной люди проявляют странную способность к самосознанию. Вместе с ощущением себя приходит хорошо развитое ощущение другого рядом, что позволяет нам спросить: «Чего хочет Вселенная?» – и затем действовать соответствующе.

Нам также необходимо переосмыслить человеческие эмоции и психическое здоровье. Тут есть два аспекта. Во‐первых, многие люди чувствуют себя одинокими, изолированными и отрезанными от мира, несмотря на то что во многих случаях люди чувствуют себя комфортно в материальном плане. Все меньше людей в западном мире развивают практические навыки или вовлеченность. Большинство из нас живет в ожидании, что пища и другие материальные вещи будут произведены другими, даже в той мере, в какой пища готовится в другом месте и доставляется нам. Отсутствие непосредственного физического участия усиливается одновременно с чувством отчуждения и тревоги. Вполне возможно, они взаимосвязаны. Во‐вторых, эмоциональные и психологические состояния человека в настоящее время трактуются очень узко. Во многих обществах рассматривается целый ряд психологических предрасположенностей, причем среди них есть и те, которые мы воспринимаем как психические отклонения. Многие шаманы будут считаться, по меньшей мере, странными по западным меркам, и их позитивный вклад будет маргинализироваться и игнорироваться. Люди, беседующие с духами, выходят за рамки нашего нынешнего представления о нормальном, но такие люди на Западе могут говорить важные истины, которых многие из нас не знают. Эти важные слова, если их произносить, сейчас остаются неуслышанными.

Будущее имеет большое значение для всех культур, и мы увидели много сложных форм предсказаний и пророчеств. Независимо от того, насколько они работают в том смысле, который может быть проверен наукой, если люди приняли культурные средства решения проблем, связанных с будущим, то акт запроса и разговора действительно может укрепить будущее, поможет людям решить, что и как делать. В западном мире предсказание часто является статистическим или фактическим вопросом о том, как будет выглядеть будущее, и оставляет в стороне более экзистенциальные вопросы о том, какие будущие формы зарабатывания средств для жизни были бы наиболее желательными.