История магии. От языческого шаманизма и средневековой алхимии до современного ведьмовства

Центральным элементом этих изображений всегда является человеческое лицо или тело, смешанное с множеством других мотивов – например, это лучи, которые, скорее всего, указывают на связь между человеческой головой и Солнцем (рис. 5.3). Кроме того, там встречаются отображения других видов животных и, возможно, растений, змей и иногда разных страшных хищников. В этом камне человек (вероятно, беременная женщина) и хищник существуют в безупречной двусмысленности, поэтому то, что может выглядеть как человеческие соски спереди, становится глазами хищника сбоку. Такое слияние видов, как мы увидим, предвосхищает более поздние формы искусства, например, скифского. Мы, конечно, не можем знать, что представляют собой эти предметы, но они взаимодействуют с качествами животных, людей и, возможно, небесных тел вроде Солнца и Луны (рис. 5.4). Фигуративные и одушевленные элементы резьбы могут показаться нам контрастирующими с твердой пассивностью камня, из которого они вырезаны. Впрочем, это было не всегда так для людей, которые вырезали и рассматривали их. Камень мог быть одушевленным и подвижным, его постоянство характеризовало степь, но также не исключено, что у него были собственные намерения и действия. Такие камни могли являться не пассивными изображениями божеств и людей, а скорее их воплощениями, могущественными и опасными сами по себе. Существуют также указания на то, что со временем в это искусство добавлялось больше мотивов. Это подразумевало регулярный возврат людей к камню для совершения подношений, проведения церемоний и оказания дополнительных знаков внимания. Для кочевых людей такие духовные камни были решающей маркировкой на протяжении огромных открытых ландшафтов.

Второй этап – создание обширных связей

Трудно представить, что мы могли бы поставить себя на место групп позднего бронзового века, живущих в степи. Лето и зима представляли собой два разных мира. Теплые месяцы вполне можно было провести в седле, бродя по огромным пастбищам, преследовать овец и коз, иногда встречать другие человеческие группы и останавливаться у стоячих камней и памятников – элементов священного ландшафта со своими опасностями и возможностями. Обильные снегопады и суровые зимние холода, вероятно, ограничивали передвижение, и люди жили почти оседло в относительно защищенных лагерях. Составить карту и ориентироваться в степи было непросто не только с точки зрения пространства, как мы его воспринимаем сегодня, но и с точки зрения необходимости воспринимать одушевленные, населенные духами пространства, которая, вероятно, существовала в бронзовом веке. Люди начинают по-новому маркировать пространство. Наиболее очевидными его признаками служат новые монументальные комплексы для связи с умершими, а также для изучение отношений между людьми и лошадьми. Подвижность новой эпохи означала, что группы чаще соединяются и это приводит к возникновению потоков идей, артефактов, людей и животных. Союзы и сражения создавали ландшафт взаимной зависимости и опасности, в котором мертвые и живые, казалось, смешивались.

Рисунок 5.4. Один из наиболее сложных резных камней окуневского периода, обнаруженный в озере Белое, Хакасия. Центральная человеческая фигура увенчана сложным головным убором, который включает более абстрактные человеческие лица. Живот превращается в голову хищника, который, кажется, поглощает нижнюю половину камня. Концентрический круговой мотив на боку фигуры с четырьмя выступами является общей чертой всего окуневского искусства и находит отражение в планировке современных гробниц. Камень также покрыт множеством округлых углублений или чашеобразных следов. Они были сделаны уже после завершения оригинальной резьбы и являются частью долгой истории человеческих посещений и повторного использования.