История марксистской диалектики (От возникновения марксизма до ленинского этапа)

Имя редактора «Marxismusstudien» И. Фетчера пользуется известностью среди антикоммунистических идеологов. Собственно говоря, в роли критика марксизма Фетчер пороха не изобретал. Он олицетворяет собой тип мышления, живущего исключительно за счет уже сложившихся представлений и понятий. Примером могут служить его рассуждения относительно диалектики Гегеля и Маркса. В гегелевской системе, по его словам, можно обнаружить принципиальную структуру марксовской теории, поскольку Гегель понял сущность труда и его значение в человеческой истории. Следуя трафарету, Фетчер отмечает и различия между гегелевской и марксовской концепциями. Усматривает он их в том, что у Гегеля история носит теологический характер, поскольку «мировой дух» (бог) служит у него субъектом исторического процесса, у Маркса же метафизический смысл истории становится вполне человеческим благодаря тому, что субъектом выступает не дух, а общество (67, 75).

Таким образом, и сближение Маркса с Гегелем, и оговорки относительно их различия, и основная мысль о непреодолимой пропасти между материализмом и диалектикой, долженствующая венчать любую версию о диалектическом материализме, все это в большом избытке содержится в писаниях любого критика Маркса, будет ли это Фетчер, Кальвез или кто-нибудь другой.

К числу специалистов, которым охотно предоставляется место в «Marxismusstudien», относится Л. Ландгребе, автор работы «Проблемы диалектики», целиком посвященной вопросу о взаимоотношении между Гегелем и Марксом. Вопрос этот отчасти был им рассмотрен в первом выпуске сборника, увидевшего свет в 1954 г. Уже тогда Ландгребе сформулировал вывод, от которого он не отступает и поныне, вывод, что Маркс позаимствовал у Гегеля его главный принцип тождества мышления и бытия и, исходя из него, стремится постичь разумность действительного мира (67, 46).

Подобно своим коллегам Ландгребе сводит марксовскую критику гегелевской концепции к знакомым подстановкам – гегелевское самопроизводство абсолютного духа становится якобы в руках Маркса самопроизводством человеческого рода, законы движения мышления превращаются в законы практической деятельности человека и т.д. Но это еще не все. Согласно выводу, который неожиданно делает автор, производственные отношения, результирующие, по его выражению, общественно-историческое развитие, выступают как продукт вполне сознательного действия человека (67, 50). Здесь легко заметить передержку (ее часто используют многие «марксологи»). Уловка заключается в том, что сознательный характер действий людей совершенно неправомерно рассматривается как основание для отрицания объективности законов истории. Ландгребе прибегает к ней для того, чтобы подчеркнуть, что диалектика Маркса «не является материалистической в смысле учения о закономерностях бессознательных событий» (67, 51).

Вот, оказывается, в чем дело! Ландгребе нужно доказать во что бы то ни стало невозможность материалистической диалектики, и задача им решается почти шутя: диалектика, по его мнению, не может быть материалистической потому, что развертывается она не в природе, а в обществе, где действуют люди, наделенные сознанием. Что же скрывается под оболочкой некоей «не-материалистической» диалектики? Можно ли поверить критику на слово, что она в то же время и «не-идеалистическая»? Если не первая и не вторая, то какая же? Ответ на эти вопросы содержится в упомянутой статье. Чувствуя шаткость своих рассуждений о какой-то нейтральной (в философском отношении) диалектике Маркса, Ландгребе для усиления своих позиций ссылается на «Экономическо-философские рукописи», чтобы, вооружившись цитатой, доказать, что для Маркса «природа есть не что иное, как опредмеченный труд» и что она имеет смысл лишь в корреляции к человеку (67, 53) и т.п. с чем мы уже неоднократно сталкивались выше, разбирая точку зрения Гоммеса, Кальвеза и других (здесь же кстати вспомнить Э. Тира, активного участника антимарксистских «затей» евангелистов). Ландгребе рассчитывал обосновать правильность своей характеристики марксовской диалектики как «нематериалистической» (т.е. одинаково не похожей ни на метод Гегеля, ни на метод диалектического материализма), однако толкование им фразы, взятой из рукописей Маркса, делает очевидным, что речь у него все время идет об идеалистической и не о какой другой диалектике.