История марксизма-ленинизма. Книга вторая (70 – 90-е годы XIX века)

Анализируя развитие общественного характера производительных сил в условиях крупного машинного производства, Энгельс обращал внимание на то, как изменяются формы капиталистических производственных отношений под воздействием этого процесса, как они приспосабливаются к нему. В качестве форм такого приспособления Энгельс рассматривал акционерные общества и огосударствление основных средств производства. В них Энгельс видел «элементы будущей, новой организации производства и обмена», возникающей «внутри разлагающейся экономической формы движения»[534]. Относительно этих форм частичного разрешения конфликта между производительными силами и производственными отношениями Энгельс писал, что здесь «капиталистические отношения не уничтожаются, а, наоборот, доводятся до крайности, до высшей точки». Но на высшей точке как раз и «происходит переворот»[535]. Обосновывая это положение в теоретическом плане, Энгельс, видимо, в известной мере переоценивал достигнутую в то время капитализмом степень развития, его зрелость, полагая, что крах капиталистического способа производства близок, что его «можно, так сказать, осязать руками»[536], а сложившиеся к концу XIX века производительные силы могут быть сохранены и развиты дальше только в условиях социалистического общества.

Общественная собственность и непосредственно общественная форма производства

Рассматривая капиталистический способ производства, Энгельс доказывал, что действительное разрешение основного противоречия капитализма в первую очередь состоит в установлении общественной собственности на средства производства, сначала – в государственной форме. «Заставляя все более и более превращать в государственную собственность крупные обобществленные средства производства, капиталистический способ производства сам указывает путь к совершению этого переворота. Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность»[537].

Со всей определенностью Энгельс подчеркивал революционный характер перехода от капитализма к социалистическому общественному строю, выступая при этом против утверждения Дюринга о том, что для коренного преобразования капитализма достаточны лишь частичные меры, поскольку его способ производства вполне удовлетворителен и требуется реформировать лишь негодное распределение. Определяя взгляды Дюринга как «специфически прусский социализм»[538], Энгельс напоминал о его исторической аналогии – учении Прудона, желавшего сохранить современное общество, но без его отрицательных сторон[539].

Возможность разрешения конфликта производительных сил и производственных отношений Энгельс видел в том, «что общественная природа современных производительных сил будет признана на деле и что, следовательно, способ производства, присвоения и обмена будет приведен в соответствие с общественным характером средств производства. А это может произойти только таким путем, что общество открыто и не прибегая ни к каким окольным путям возьмет в свое владение производительные силы, переросшие всякий другой способ управления ими, кроме общественного»[540].

Неоднократно обращаясь к вопросам общественной собственности на средства производства в произведениях 70 – 80-х годов XIX века, Маркс и Энгельс имели в виду также использование при переходе к новому социальному строю коллективно-групповой собственности, оценивая ее при наличии значительного слоя мелких товаропроизводителей как один из путей, который может быть использован в процессе становления более высоких форм обобществления. Вместе с тем Энгельс критиковал дюринговский «социалитет», представляющий будущее общество на все времена в виде совокупности обособленно хозяйствующих «коммун», каждая из которых выступает полным владельцем средств производства – обладает «исключительным правом собственности» по отношению к другим коммунам, а также ко всему обществу и государству[541]. К тому же предполагаемое Дюрингом сохранение в его хозяйственной коммуне денежного обращения логически вело бы, по замечанию Энгельса, к возникновению у отдельных лиц мотивов к обогащению и к превращению в банкиров, а затем в господ над коммунами.