Дорогая Марта!
Мама беспокоится, что весенние всходы не дадут достаточно урожая, чтобы прокормить нас целую зиму. Отец как всегда не унывает, говорит, как-нибудь справимся: может, приедет какой-нибудь новый единомышленник и привезет с собой запасы, и тогда мы выдержим и не сдадимся; или деньги, на которые их можно раздобыть. Не сдадимся – как будто мы на войне. Матушка шепчет ему, чтобы он не говорил такого при детях, но она шепчет слишком громко, и мы все равно слышим, а он сердится и говорит, что мы, дети, должны делить с ними все, даже если что-то идет не по плану, и в конце концов я не могу отделаться от страха. Вообще-то мне это совсем не нравится. Я бы хотела быть беззаботной девчонкой, но не получается. Редко когда я могу забыться и отвлечься. К счастью, на День благодарения получилось.
Прекрасный Господин объяснил мне, что это праздник братской помощи и что говорить спасибо надо индейцам, потому что именно благодаря им наши предки не умерли от голода, когда прибыли сюда, замерзшие и оборванные, изнуренные долгим путешествием на корабле и болезнями. Местные обитатели лесов помогли им, показав, какие растения сажать и каких животных есть, и тогда спустя год стал возможен праздничный стол на День благодарения, ломящийся от блюд из индейки, маиса и тыквы. А потом наши предки решили воспользоваться всем этим изобилием и, набив желудки и окончательно окрепнув, начали отнимать у индейцев все, что можно. Да еще изобрели всякие законы и стали сами решать, кто хороший, а кто плохой, и все это нечестно – но я уже писала, Марта, не хочу тебе слишком докучать. Вообще-то это взрослые разговоры, и я, конечно, рада, что Прекрасный Господин их со мной ведет – выходит, он считает меня достаточно взрослой; но они мне быстро надоедают.
А у нас на День благодарения индейкой даже не пахнет, зато есть черничный соус и все остальное – тыквы и кукуруза. У меня уже мозоли на руках, столько початков пришлось очистить в последние дни: теперь они все висят на веранде и сушатся, подвешенные за хохолки, как пойманные чертенята, потом их можно будет заготовить на зиму. Да, милая Марта, мы делаем запасы, как настоящие еноты, ведь тут нет магазинов и лавок, где можно купить продукты, разве что один деревенский, но мы его не очень-то жалуем, поэтому лучше запастись как следует перед спячкой. Часть зерен родители решили подарить индейцам, которые не причиняют нам никакого беспокойства, даже наоборот; а я очень обрадовалась, что у меня появился отличный повод навестить Две Луны.
Еще я прихватила для нее чашку варенья. Она окунула в него палец – понимаешь, Марта, они не пользуются столовыми приборами, – облизала и сначала поморщилась, как будто не привыкла к такой сладости. Но, должно быть, быстро распробовала, потому что через минуту чашка уже была пуста.
Тыквы они не запекают в печи, как мы, а коптят над дымом от костров. Мне больше нравятся их тыквы, потому что они вкусно пахнут дымом – будто кусаешь осенний воздух. Я пробыла с Двумя Лунами до самого вечера. У нее появился новый братик, с которым ей надо нянчиться, он спит в такой лыковой колыбели, откуда выглядывает только смуглое личико; у него черные-пречерные волосы и раскосые глазки с двумя складочками вместо век. Очень хорошенький братик. Его зовут Поющее Сердце. Красивое имя, правда? Вообще я не понимаю, почему их называют краснокожими, ведь кожа у них совсем не красная; впрочем, и мы не белые, если уж на то пошло: у нас кожа светло-розовая или темно-розовая, а иногда у мужчин, которые много пьют, бывает совсем красный нос. Хоть они и зовутся белыми. Загадка.
А ты ела индейку? Она удалась? А тыквенный кекс с тонкой корочкой, который печет тетя Хэтти, был? Порой я мечтаю о кусочке такого кекса, который тает во рту, представляю, как капает душистый сок, даже облизываюсь, чтобы не уронить ни капли. И еще о какой-нибудь сладости, о пирожном с кремом. А вместо этого глотаю вечную овсяную похлебку на воде. Опиши мне ваш обед на День благодарения во всех подробностях. Надеюсь, что ты поела и за меня.
Твоя ненасытная,Мэй
