Читаем История моды. С 1850-х годов до наших дней полностью

Обладавшая оригинальным творческим почерком Валентина все еще была активна в 1930-х годах. У нее был дар к самопиару, и она часто демонстрировала собственные туалеты. Пожалуй, в большей степени, чем любой другой нью-йоркский дизайнер, она привлекала в число клиентов знаменитостей и занимала важнейшее место в создании американского высокого стиля. Валентина отделилась от своего бизнес-партнера Сони Левьенн, с которой в 1928 году она открыла магазин на Мэдисон-авеню. Хотя в 1920-х годах ее творения были противоположны мейнстриму, в 1930-х годах Валентина стала ближе к трендам, но реагировала на них в собственной творческой и индивидуальной манере. Она делала ставку на стиль, а не на моду и старалась создавать наряды, долго не теряющие привлекательности. Ее мастерская прославилась великолепным пошивом, а использование ткани и драпировки было изысканным. Валентина экспериментировала с неоклассической и средневековой модой, утверждала театральную эстетику. Когда-то Валентина занималась балетом, поэтому для нее свобода движений и возможность широких жестов имели огромнейшее значение. Эксцентричные головные уборы привлекали Валентину. Она создала шляпы в стиле кули, которые следовало носить с дневными и вечерними нарядами, стала одной из первых среди дизайнеров, предложивших средневековый капюшон, и придумала множество оригинальных шапочек из ткани. Валентина отмечала, что ее самым первым воспоминанием были русские православные монахини, поэтому она включала в дизайн апостольники и вуали. В начале 1930-х годов она начала создавать театральные костюмы. Среди ее клиенток-актрис были звезды Метрополитен-оперы Роза Понсель и Лили Понс, актрисы Линн Фонтэнн, Кэтрин Корнелл и Кэтрин Хепберн. Валентина создала костюмы Хепберн для бродвейской премьеры «Филадельфийской истории». Ее сценические костюмы славились своим шиком и изобретательностью, но зачастую были далеки от исторической достоверности.


Сопрано Лили Понс в костюме из оперы «Лакме», поставленной в Метрополитен-опере (ок. 1932 года).


Перейти на страницу:

Похожие книги

Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти
Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти

Известный французский писатель и ученый-искусствовед размышляет о влиянии, которое оказали на жизнь и творчество знаменитых художников их возлюбленные. В книге десять глав – десять историй известных всему миру любовных пар. Огюст Роден и Камилла Клодель; Эдвард Мунк и Тулла Ларсен; Альма Малер и Оскар Кокошка; Пабло Пикассо и Дора Маар; Амедео Модильяни и Жанна Эбютерн; Сальвадор Дали и Гала; Антуан де Сент-Экзюпери и Консуэло; Ман Рэй и Ли Миллер; Бальтюс и Сэцуко Идэта; Маргерит Дюрас и Ян Андреа. Гениальные художники создавали бессмертные произведения, а замечательные женщины разделяли их судьбу в бедности и богатстве, в радости и горе, любили, ревновали, страдали и расставались, обрекая себя на одиночество. Эта книга – история сложных взаимоотношений людей, которые пытались найти равновесие между творческим уединением и желанием быть рядом с тем, кто силой своей любви и богатством личности вдохновляет на создание великих произведений искусства.

Ален Вирконделе

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Искусство жизни
Искусство жизни

«Искусство есть искусство жить» – формула, которой Андрей Белый, enfant terrible, определил в свое время сущность искусства, – является по сути квинтэссенцией определенной поэтики поведения. История «искусства жить» в России берет начало в истязаниях смехом во времена Ивана Грозного, но теоретическое обоснование оно получило позже, в эпоху романтизма, а затем символизма. Эта книга посвящена жанрам, в которых текст и тело сливаются в единое целое: смеховым сообществам, формировавшим с помощью групповых инсценировок и приватных текстов своего рода параллельную, альтернативную действительность, противопоставляемую официальной; царствам лжи, возникавшим ex nihilo лишь за счет силы слова; литературным мистификациям, при которых между автором и текстом возникает еще один, псевдоавторский пласт; романам с ключом, в которых действительное и фикциональное переплетаются друг с другом, обретая или изобретая при этом собственную жизнь и действительность. Вслед за московской школой культурной семиотики и американской poetics of culture автор книги создает свою теорию жизнетворчества.

Шамма Шахадат

Искусствоведение