Читаем История моды. С 1850-х годов до наших дней полностью

ДЖЕЙМС БОНД — ИКОНА СТИЛЯ

По мере того как мужская одежда становилась все более неформальной и подверженной фантазиям моды, с меняющимся силуэтом и трендовыми аксессуарами, нарушение привычных норм сбивало многих мужчин с толку. Экранная версия Джеймса Бонда появилась как раз вовремя, чтобы напомнить мужчинам, что можно действовать жестко и выглядеть хорошо. Хотя роль агента 007 исполняли несколько актеров, Шон Коннери (род. в 1930 году) установил стандарт мужской элегантности в шести фильмах о Бонде, начиная с «Доктора Нет» 1962 года. На вопрос, кто делал ему примерку пистолета, он ответил: «Мой портной с Сэвил-роу», подчеркивая, что престиж важен даже в момент опасности. Коннери носил белый смокинг, как никто другой, вдохнув новую жизнь в классический стиль и стерев любые намеки на женоподобность, ассоциировавшуюся с желанием хорошо одеваться. Обычно Бонд был одет в идеально сшитый костюм, но он появлялся и в купальных трусах, водолазном костюме, куртках сафари и махровых халатах, которые были логическим продолжением его многочисленных романтических интерлюдий. В «Докторе Нет» он даже предстал в авангардном наряде — куртке в стиле мандарин из чесучи, предвосхитившей экзотические фасоны мужской одежды второй половины этого десятилетия.

Фильмы о Бонде повлияли не только на мужскую моду. Различные женские персонажи, всегда привлекательные и зачастую смертельно опасные, получили собирательное название «девушки Бонда» и также служили образцами для подражания. Белое бикини Урсулы Андресс в «Докторе Нет» помогло этой модели купальника стать более популярной. Хотя футуристические гаджеты и крутые автомобили добавляли атмосфере изысканности, стиль Джеймса Бонда все же определяли его безукоризненные костюмы и аксессуары. Одетый в смокинг для вечера в казино или в рубашку поло с открытым воротом для тайной разведоперации, Джеймс Бонд остается безупречно экипированной моделью для современного мужчины.

Сцена на улице Сен-Тропе в 1964 году показывает пару в европейской одежде для отдыха.


Прически и косметика

Перейти на страницу:

Похожие книги

Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти
Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти

Известный французский писатель и ученый-искусствовед размышляет о влиянии, которое оказали на жизнь и творчество знаменитых художников их возлюбленные. В книге десять глав – десять историй известных всему миру любовных пар. Огюст Роден и Камилла Клодель; Эдвард Мунк и Тулла Ларсен; Альма Малер и Оскар Кокошка; Пабло Пикассо и Дора Маар; Амедео Модильяни и Жанна Эбютерн; Сальвадор Дали и Гала; Антуан де Сент-Экзюпери и Консуэло; Ман Рэй и Ли Миллер; Бальтюс и Сэцуко Идэта; Маргерит Дюрас и Ян Андреа. Гениальные художники создавали бессмертные произведения, а замечательные женщины разделяли их судьбу в бедности и богатстве, в радости и горе, любили, ревновали, страдали и расставались, обрекая себя на одиночество. Эта книга – история сложных взаимоотношений людей, которые пытались найти равновесие между творческим уединением и желанием быть рядом с тем, кто силой своей любви и богатством личности вдохновляет на создание великих произведений искусства.

Ален Вирконделе

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Искусство жизни
Искусство жизни

«Искусство есть искусство жить» – формула, которой Андрей Белый, enfant terrible, определил в свое время сущность искусства, – является по сути квинтэссенцией определенной поэтики поведения. История «искусства жить» в России берет начало в истязаниях смехом во времена Ивана Грозного, но теоретическое обоснование оно получило позже, в эпоху романтизма, а затем символизма. Эта книга посвящена жанрам, в которых текст и тело сливаются в единое целое: смеховым сообществам, формировавшим с помощью групповых инсценировок и приватных текстов своего рода параллельную, альтернативную действительность, противопоставляемую официальной; царствам лжи, возникавшим ex nihilo лишь за счет силы слова; литературным мистификациям, при которых между автором и текстом возникает еще один, псевдоавторский пласт; романам с ключом, в которых действительное и фикциональное переплетаются друг с другом, обретая или изобретая при этом собственную жизнь и действительность. Вслед за московской школой культурной семиотики и американской poetics of culture автор книги создает свою теорию жизнетворчества.

Шамма Шахадат

Искусствоведение