Читаем История моды. С 1850-х годов до наших дней полностью

1970-е годы были свидетелями постоянного развития индивидуального стиля как модной философии. Единообразию высокой моды был брошен вызов. Если одна женщина одевалась как монгол Ива Сен-Лорана, а другая как Энни Холл, никому это не казалось странным. Тем не менее в некоторых отношениях этот эклектизм в моде обнаружил нехватку оригинальности в одежде. Главные темы десятилетия были обозначены еще к концу 1960-х годов. Возрождение довоенных стилей также было постоянным. Пожалуй, музыка поощряла все самое инновационное в 1970-х годах; и панк, и диско возникли именно как оригинальные стили. У каждого из этих направлений был свой модный репертуар и свои поклонники, чтобы его продвигать. Хотя при этом панк собрал эклектичный коллаж из невероятных предметов гардероба и внешних атрибутов только для того, чтобы дизайнеры приняли его по мере роста движения, а облегающая одежда в стиле диско получила одобрение ведущих дизайнеров с самого начала. На смену модной мужской одежде в духе «павлиньей революции» к концу десятилетия пришли классические, неброские, общепринятые стили. Синтетические материалы потеряли свою привлекательность, и натуральные волокна вернулись к концу десятилетия.

Новый набор приоритетов консервативных и заботящихся о своем положении в обществе и престиже людей сменил юношеский гедонизм. Письмо редактору Vogue в 1977 году отразило смену настроений:

Юность была нашим союзником в шестидесятых и в начале семидесятых, и нам нужно было только похныкать немного, чтобы наши малейшие желания были удовлетворены… В то время считалось крутым презирать истеблишмент, и это делали мы все, без малейшего такта или аргументации. Теперь, оглядываясь назад, нам стыдно за то, какими самонадеянными дураками мы были. Да, эра тинейджеров-тиранов увидела свой последний закат. Теперь мы все хотим престижную работу и часы Cartier. Так как возврат к природе не сработал, мы меняем наш деним на деловые серые фланелевые костюмы.

К 1979 году силуэты стали заметно уже и обозначилась четкая линия плеч, предлагая форму 1980-х годов. Работы дизайнеров с Седьмой авеню: (слева направо) Ральфа Лорена, Анны Кляйн, Оскара де ла Ренты, Билла Кайзермана и Мэди Джеррард были проиллюстрированы в журнале McCall’s за август 1979 года.


Глава 11

1980-е годы

Одежда для карьеры и постмодернизм

Стильная графическая иллюстрация Патрика Нагеля передает броский шик моды, прически и макияжа 1980-х годов. Работы этого иллюстратора можно было увидеть на обложках музыкальных альбомов, в многочисленной рекламе и принтах ограниченных серий.


Статус, гламур и материализм доминировали в контексте моды, провоцируя возвращение интереса к известным роскошным брендам, высокой моде и собственно к самой идее «одеваться нарядно». Консервативные политические идеалы поощряли традиционные стили преппи, слоун-рейнджер и BCBG. Забота о своем положении в обществе и престиже способствовала обновленному интересу к европейским королевским особам, многие из которых оказались в центре внимания как законодатели мод. Успех в мире бизнеса продвигал «одежду для успеха», важную для мужчин и женщин. Яппи (молодые городские профессионалы) уделяли равное внимание работе и образу жизни, который в наибольшей мере определялся их имущественным состоянием. Тем не менее не все приняли возрождение статуса костюмов, модных галстуков и дорогих часов: «политика идентичности» реализовывалась и через другие стили, от бунтарского до эстетствующего и экстравагантного. Контртренды по всему миру, часто связанные с музыкой — от Лондона до Нью-Йорка и Сиднея, — приняли стили пост-панк и новая волна. Японские дизайнеры-экспаты предложили свою альтернативную эстетику. Мода вошла в эпоху постмодернизма, и, несмотря на конформизм эстетики массовой культуры, было доступно многообразие образов, которые распространялись по миру через модную прессу, телевидение, кинематограф и новинку — музыкальное видео.


Изображение красавицы рубежа веков Лины Кавальери стало мотивом для многих дизайнов Пьеро Форнасетти, включая эту ткань, использованную в весенней коллекции Перри Эллиса 1986 года.


Социально-экономический фон

Перейти на страницу:

Похожие книги

Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти
Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти

Известный французский писатель и ученый-искусствовед размышляет о влиянии, которое оказали на жизнь и творчество знаменитых художников их возлюбленные. В книге десять глав – десять историй известных всему миру любовных пар. Огюст Роден и Камилла Клодель; Эдвард Мунк и Тулла Ларсен; Альма Малер и Оскар Кокошка; Пабло Пикассо и Дора Маар; Амедео Модильяни и Жанна Эбютерн; Сальвадор Дали и Гала; Антуан де Сент-Экзюпери и Консуэло; Ман Рэй и Ли Миллер; Бальтюс и Сэцуко Идэта; Маргерит Дюрас и Ян Андреа. Гениальные художники создавали бессмертные произведения, а замечательные женщины разделяли их судьбу в бедности и богатстве, в радости и горе, любили, ревновали, страдали и расставались, обрекая себя на одиночество. Эта книга – история сложных взаимоотношений людей, которые пытались найти равновесие между творческим уединением и желанием быть рядом с тем, кто силой своей любви и богатством личности вдохновляет на создание великих произведений искусства.

Ален Вирконделе

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Искусство жизни
Искусство жизни

«Искусство есть искусство жить» – формула, которой Андрей Белый, enfant terrible, определил в свое время сущность искусства, – является по сути квинтэссенцией определенной поэтики поведения. История «искусства жить» в России берет начало в истязаниях смехом во времена Ивана Грозного, но теоретическое обоснование оно получило позже, в эпоху романтизма, а затем символизма. Эта книга посвящена жанрам, в которых текст и тело сливаются в единое целое: смеховым сообществам, формировавшим с помощью групповых инсценировок и приватных текстов своего рода параллельную, альтернативную действительность, противопоставляемую официальной; царствам лжи, возникавшим ex nihilo лишь за счет силы слова; литературным мистификациям, при которых между автором и текстом возникает еще один, псевдоавторский пласт; романам с ключом, в которых действительное и фикциональное переплетаются друг с другом, обретая или изобретая при этом собственную жизнь и действительность. Вслед за московской школой культурной семиотики и американской poetics of culture автор книги создает свою теорию жизнетворчества.

Шамма Шахадат

Искусствоведение