История моей жизни. Наследная принцесса Саксонии о скандале в королевской семье

Я утешала его, а он рассказывал, как меня любит народ и как хорошо он помнит мои первые дни в Дрездене после замужества. Бедняга! Надеюсь, он понял, что я не держу на него зла за ту роль, какую он сыграл против своей воли.

Я написала письмо королю. Когда ко мне явился для беседы гофмейстер, господин фон Кригерн, я попросила его передать письмо мужу. Он грубо расхохотался:

– Передать ваше письмо королю? Разумеется, нет! Неужели вы полагаете, что его величество когда-либо получал ваши послания? Специальные люди заботятся о том, чтобы вы ему не докучали.

Мне захотелось его убить.

– Как вы смеете обращаться со мной подобным образом?! – воскликнула я. – Если вы не передадите мое письмо мужу, я найду человека, который это сделает.

В конце концов письмо все же было передано Фридриху-Августу на охоте, которую спешно организовали, чтобы он уехал из Дрездена. Мне рассказывали: прочтя письмо, он едва не упал в обморок и сразу же приказал закладывать экипаж, чтобы ехать назад, так как хотел со мной увидеться. Мои враги этого ожидали, поэтому Фридриху-Августу сообщили, что я уже уехала.

Я потребовала аудиенции у фон Мецша, но он из трусости отказался встречаться со мной лицом к лицу. Вместо себя он отправил ко мне гофмейстера, который сообщил, что ничего нельзя сделать. Я знала, что гофмейстер меня не любит, но даже он отчасти сочувствовал мне. Призывал меня как можно скорее покинуть Дрезден, так как уже распространились слухи о моем прибытии и полиция боится враждебных действий со стороны толпы, которая настроена меня поддержать.

Я обедала с адвокатами. Постепенно моя безрадостная гостиная превращалась в настоящий цветочный будуар; букеты приносили каждые несколько минут. Во время еды мое внимание привлекли звуки, напоминающие отдаленные раскаты грома.

– Что там за шум? – осведомилась я.

На мой вопрос ответил начальник полиции, который бесцеремонно ворвался в комнату.

– Ваше императорское высочество! – вскричал он. – Умоляю вас немедленно покинуть Дрезден, ибо через несколько минут мы будем бессильны. На площади и близлежащих улицах толпится народ; толпа угрожает прорваться в отель и унести вас. Заклинаю, не становитесь поводом для кровопролития!

– Вы сами во всем виноваты, – холодно ответила я. – Взяли меня под стражу среди бела дня. Чего же вы ожидали? Но так как я не желаю причинять вред моим подданным, я покину отель – после того, как закончу обед.

Я сдержала слово. После того как я собрала немногочисленные пожитки, мы с чиновниками спустились вниз. Едва мы очутились в вестибюле, люди, толпившиеся у входа, увидели меня, и послышались громкие крики: «Наша Луиза!»

Начальник полиции хотел, чтобы я ехала в закрытом экипаже, но я отказалась. Выйдя из отеля, я увидела зрелище, которое никогда не забуду.

Вся площадь была заполнена народом; воздух звенел от гневных возгласов. Когда появился мой экипаж, толпа прорвала кордон. Мой экипаж обступили со всех сторон.

– Луиза, оставайся с нами! – кричали люди.

– Смерть фон Мецшу!

– Долой церковь!

Одни подбегали к лошадям и пытались стащить кучера с козел, другие проталкивались вперед, чтобы пожать мне руку. Я встала и начала говорить. Послышались громкие голоса:

– Пусть ваши подданные знают, как с вами обращались! Напишите манифест и оправдайтесь! Не бойтесь, вся Саксония с вами!

– Тише, – сказала я, как только меня стало можно услышать. – Не нужно беспорядков. Я люблю вас всем сердцем. Думайте обо мне как о несчастной матери. Когда-нибудь я заговорю, и тогда вы узнаете правду!

Наконец нам удалось добраться до вокзала. Весь путь вдоль дороги стояли толпы народу; все приветствовали меня. Никогда прежде не видела я такой демонстрации. На платформу меня отвели по недавно сооруженным мосткам. На перроне тоже стояла толпа; все плакали, всем не терпелось выказать мне свое уважение. В своем купе я увидела массу цветов.

Там были и многочисленные письма. Их авторы дружно просили: «Оправдайтесь!»

Машинист дал свисток, и поезд тронулся; провожающие махали платками и кричали:

– Au revoir, Луиза!

На всех остановках и полустанках собирались толпы, и повсюду меня встречали заверениями в любви и верности. У меня состоялся долгий разговор с начальником полиции; я помнила его с тех времен, когда он занимал подчиненное положение, и не могла не заметить:

– Какой странный мир! Полагаю, вы даже в самых смелых мечтах не воображали, что вам придется сопровождать меня до границы!

В Лейпциг я прибыла вечером; весь вокзал заняли студенты, одетые в черное, в черных шляпах, черных галстуках и черных перчатках, похожие на плакальщиков на похоронах! Меня встретил начальник полиции Лейпцига; в его сопровождении и в сопровождении дрезденского офицера я прошла сквозь черную, молчаливую толпу.

Вдруг отовсюду послышались крики:

– Луиза! Луиза!

– Мы отвезем вас назад в Дрезден!

Меня подхватили сильные руки, и, хотя я умоляла моих носильщиков перестать, крики продолжались.

– Замолчите! – обратилась я к тем, кто находился ближе ко мне. – Не нужно демонстраций. Обещаю, когда-нибудь вы узнаете все!