История Ногайской Орды

Подобные соображения до поры до времени предотвращали окончательный раскол и распад Ногайской Орды. Около полутора лет (в 1615–1616 гг.) улусы бия, нурадина и их подданных мирз кочевали рядом друг с другом в Предкавказье, «под черкаскими под Пяти горами», сообща совершая набеги на соседних горцев (НКС, 1615 г., д. 10, л. 3; 1616 г., д. 2, л. 1;д. 3, л. 39).

Но настоящего единства уже не было. Шайтерек, прослышав о контактах старшего брата с Бухарой и планах его откочевки обратно на Ногайскую сторону, отказался участвовать в них, опасаясь интриг с его стороны и боясь оказаться в далеких степях Заволжья наедине с коварным бием, да еще под угрозой калмыцких нападений. Уже в конце 1616 г. стало известно, будто мирзы «нурадыновы половины» «с Ыштереком князем в соединенье быти не хотят, и меж ими рознь» (НКС, 1617 г.,д. 1, л. 30, 31, 103).

Наиболее непримиримо держался тайбуга Кара Кель-Мухаммед, «в нурадымове стороне промышленик во всем». В конце 1617 г. его гонец говорил терскому воеводе, что если царь прикажет Кара Кель-Мухаммеду воевать бия, то мирза с готовностью пойдет на это, так как «в прежних… годех он, Келмамет мурза, ему, Иштереку, терпел за старость и покаместа он, Иштерек князь, был силен улусными людми. А ныне… болшие улусные люди все у нево, Келмаметя, и стал… ему, Иштереку князю, своими улусными людми силен и терпети ему ни в чем не хочет» (Акты 1915, с. 36; НКС, 1617 г., д. 1, л. 48).

Но показная готовность к выполнению воли государя не обманула Посольский приказ. Пребывание Больших Ногаев на Крымской стороне создавало угрозу соединения их с казыевцами и, что более серьезно, с крымцами. Шайтерек, Кара Кель-Мухаммед и их соратники уже начинали переговоры с Малой Ордой о совместных военных действиях против Астрахани (НКС, 1617 г., д. 1, л. 104, 105). Поэтому главной целью дипломатии астраханских и терских воевод было убедить кочевников перебраться обратно на восточный берег Волги, заверив их, что они будут защищены от калмыков, а коли убедить не удастся, то Шайтерека с Иштереком «всякими меры… ссорить и учин[ять] меж ими рознь», дабы ослабить в случае их присоединения к Казыеву улусу или Крымскому ханству (НКС, 1617 г., д. 1, л. 67,91).

В 1616 г. некоторые мирзы и влиятельные улусники «Иштерековой половины» совершили набег на «украйны». В Москве были уверены, что это произошло по наущению польского короля. Бий отпирался («некто вам на нас извещает ложно»), но царю были известны и имена мирз, и число их воинов (НКС, 1616 г., д. 1, л. 22, 46, 50). Впрочем, У правителя Орды находились поводы для недовольства российской политикой. В Астрахани по-прежнему сидел в аманатах мирза Урак б. Дин-Мухаммед, что свидетельствовало о недоверии русских к бию.

И как раз в общении с астраханскими воеводами Иштерек держался — не в пример общению с государем — дерзко и вызывающе. Воеводскому гонцу он заявил, что если Урак не будет выпущен, то он со всем войском, «пришод к Астарахани, вызжет учюги и юрты и дурно всякое учинит» (НКС, 1616 г., д. 1, л. 54). Он упорно отказывался приехать в город на переговоры и после очередного такого предложения вспылил: «Что… за то воеводы и упрямили и пытаютца… надо мною, что над глупым! Хоти б… было и попытатца, ино было одинова — а то… об одном деле приглашают многижда» (НКС, 1616 г., д. 1, л. 134). А на угрозу астраханцев применить силу бахвалился, явно блефуя: «Да вы ж меня хочете воевати! И вы как меня повоюете?!», — дескать, о союзе с ним заявили казахский и бухарский ханы, о покровительстве ему — крымский хан и турецкий султан, о подчинении ему во время войны — Малые Ногаи, о готовности участвовать в боях на его стороне — кумыки (НКС, 1616 г., д. 2, л. 2, 3).

Конечно, реальной помощи разваливающаяся Ногайская Орда ни от кого не ожидала, и в конце концов перед перспективой совместного удара мирз — союзников Москвы и астраханских стрельцов Иштерек оказался вынужденным в очередной раз объявить о своей преданности царю. 4 октября 1616 г. перед послом А.С. Нормацким он шертовал на условиях неотступного прямого холопства, перекочевки на Ногайскую сторону, обещая не воевать ни с кем без царской санкции, не нападать на «украйны» и т. д. Вскоре такой же договор с русскими властями заключили кековат Яштерек и глава Тинмаметевых Джан-Мухаммед (НКС, 1616 г, д. 1, л. 140, 141; д. 4, л. 2, 3).

Уже летом 1617 г. ногайско-русские отношения выстраивались на первый взгляд по привычной схеме: в столицу пошли посольства с «конским базаром», а бий просил оттуда стрельцов с пищалями для обороны «со все четыре стороны» (НКС, 1616 г., д. 1, л. 99; д. 2, л. 2, 3) (здесь-то и выявилась лживость его уверений в повсеместной поддержке его соседними мусульманскими владыками).