История Ногайской Орды

Несомненной вехой в их сотрудничестве стало завоевание Россией Поволжья, когда границы двух держав сомкнулись. Пиком оживленности в торговле следует считать, наверное, вторую половину 1560-х годов. Россия была сильна и богата, ее потенциал находился в безраздельном распоряжении царя, только что учредившего опричнину. А ногаи уже оправились от последствий второй Смуты. В наказы московским гонцам в Крым с марта 1566 по декабрь 1570 г. вставлялась клишированная фраза: «И послы и гости (ногайские. — В.Т.) ко государю нашему ежедень ходят. А государя нашего гости и всякие люди из Нагаи не выходят, в Нагаи живут» (КК, д. 12, л. 178 об.; д. 13, л. 386) (последняя фраза, может быть, отразила наличие каких-то русских факторий в Дешт-и Кипчаке).

Как правило, ногайские караваны шли в Россию после получения царских грамот с формальным приглашением. На Руси они торговали в Москве, Астрахани, Казани, Нижнем Новгороде, Самаре, Саратове, а также в сибирских городах. Эти пункты можно считать специализировавшимися на торговле с ними.

Самым привлекательным ногайским товаром для русских были лошади. Степные кони, по русским источникам, подразделялись на аргамаков, иноходцев, коней отрядных и кобыл[354]. Все они славились силой и выносливостью. Настоящий гимн ногайскому коню сложил в конце XVI в. Ж. Маржерет, удивленный его превосходными качествами (см.: Маржерет 1982, с. 178, 179). Сами ногаи подразделяли своих скакунов на тулпаров (богатырских), бедеу (княжеских), аргымаков (породистых скаковых), юйрик aт (скаковых), ебе и аласа (ординарных) (Сикалиев 1994, с. 116). Признанными авторитетами считались знатоки лошадей — сынши, умевшие распознавать качества особи с жеребячьего возраста (Сикалиев 1994, с. 113).

Русский рынок кавалерии формировался еще во времена Золотой Орды. Лошади в ней были чрезвычайно дешевы. Ибн Баттута покупал их по 4 динара, тогда как в других восточных странах цены начинались со 100 динаров, а стоимость породистых скакунов достигала полутысячи (Шарапова 1975, с. 76). Ордынцы гоняли табуны на продажу в русские княжества и Иран (в европейские страны меньше, так как туда шел аналогичный товар в основном из Венгрии и отчасти из Северной Африки — Шарапова 1975, с. 77). Ввоз коней в Россию в 1470–1480-х годах продолжала и Большая Орда (Карамзин 1989, кн. 2, с. 58; Московский 1949, с. 302, 308, 309; Trakhaniot 1990, р. 64). С 1520-х годов главными импортерами стали ногаи.

За два столетия они поставили в Россию огромное количество лошадей. Масштабы конского импорта из-за Волги в XV–XVI вв. были столь значительны, что создается впечатление, будто тогда словом «конь» обозначались только лошади ногайской породы (см.: Денисова 1948, с. 40; Маржерет 1982, с. 178). Из Дешт-и Кипчака поступал племенной фонд породистых лошадей (Маньков 1951, с. 48). Не будет преувеличением утверждать, что дворянская конница формировалась в основном из него. «Именно ногайские лошади послужили инструментом преобразования прежней феодальной московской пешей армии в современную, соответствующую эре огнестрельного оружия… — пишет Ш. Лемерсье-Келькеже. — Без кавалерии русские никогда не смогли бы завоевать мусульманские территории» (North 1992, р. 22).

Табуны гнали в Россию начиная с середины весны, дождавшись, «как конской болшои корм поспеет». Излишняя спешка, слишком ранние или поздние снегопады и заморозки в степи приводили к истощению животных, потере их потребительских качеств и удешевлению. Так произошло, например, в 1539 г., когда «были лошади дешевы, едва и живы пришли (в Москву. — В.Т.), а иных много помроша, понеже снег пал рано, безъкормиа ради» (Михалон 1994, с. 75; НКС, 1617 г., д. 1. л. 100; Патриаршая 1904, с. 130). Поэтому цены колебались в зависимости не только от породы коней, но и от физического состояния их.