История о Янаше Корчаке и прекрасной дочери мечника

Мечникова совсем не сопротивлялась. Сама также постоянно заглядывала к больному. Дуленба с ксендзом Жудрой пошли, рассмотревшись, подкрепиться, и сели в комнате ксендза на беседу, которой полковник был более чем рад, потому что у себя в лагере не имел такой отличной, а новый человек всегда лучше слушает.

Нашлась фляжечка вина, хлеб, колбаса и подольский арбуз.

Знали уже, что Доршак сбежал и был в замке.

– Любопытно его также увидеть! – сказал Дуленба. – Послать бы за ним, посмотреть и заглянуть ему в глаза.

Ксендз сразу отправил за ним, но слуга обежал нижний замок, жилые комнаты, сараи, звал, спрашивал и нигде ни следа не нашёл. Доршак уже втихаря сбежал. Когда дали знать, что его не могут найти, Дуленба рассмеялся.

– Я был в этом уверен, – сказал он, – сбежал, не дожидаясь остальных спасшихся. Но это лучше или хуже, – добавил он. – Верно то, что если Доршак ушёл, в чём легко убедиться, спокойствие иметь не будем.

– А что же может быть? – спросил ксендза Жудра.

– Что? Напасть могут татары на замок.

– Но когда же!

– Женщин пугать не нужно, но это так же верно, как дважды два четыре. Доршак к ним бежал и приведёт их. Он знает все слабые стороны, переходы, силу, амуницию, будет знать даже, в какой час это сделать, и выберет подходящий.

Ксендз заломил руки и опустил голову.

– Много имеете людей? – спросил полковник.

– С ранеными и недотёпами, как я, нас около двадцати.

– А оружия?

– Достаточно для двадцати.

– Амуниции?

– Ну, не знаю точно, – воскликнул ксендз Жудра, – если бы Янашек немного выздоровел, вы узнали бы лучше и что делать, и что есть.

– Он скоро отойдёт, здоровая кровь, – вставил, утешая, Дуленга, – татарские стрелы, если не убьют, то после них раны только что нудные. Доршак ни сегодня, ни завтра не может их сюда привести. Ну, завтра…

– Но мог бы? Годится ли его в том подозревать?

Дуленба смеялся, откинувшись на стуле.

– Ксендз, – воскликнул он, – вы невинны, как детя. Это злодей, это убийца, для которого ничего святого нет. Когда в Орховец наехали татары, видели его люди среди них гоняющего с кнутом в татарской одежде и ведущего орду. А сегодня же, отец мой, сбежал бы, если бы на воре шпака не горела?

– Это что-то другое, – начал ксендз Жудра, – это что-то другое, из страха мог убежать, чтобы обвинённым не быть.

– Уже когда кто дом оставляет, – прибавил Деленба, – украдкой, ночью, в таких необычных обстаятельствах, не знаю, чем это пахнет.

Погрустнел ксендз Жудра, так, что, встав задумчивый, не ведал, что предпринять.

– Полковник! Ради Бога! Ты нас не оставляй! – крикнул он, хватая его за руку.

Дуленба крутил усы.

– Чем я вам тут один помогу?

– Мы пошлём за вашими!

– Но у меня есть служба, ей-Богу, – отозвался полковник, – я возле замка лагерем стоять, в замке сидеть не могу. Моё дело – кружить у границы. У меня достаточно дел с этим татарством.

Обеспокоенный в высшей степени ксендз, не зная, что начать, испуганный сегодняшними событиями, подумал, что в недостатке Янаша, который немного бредил под ночь и с которым совещаться было невозможно, следовало хоть Никиту привести на совет. После Корчака был это самый способный из людей и, хотя раненый, не жаловался на инвалидность и хлопотал как здоровый. Побежал поэтому сам звать Никиту. Придворный тут же появился. У него, была, правда, перевязана голова, рука на перевязи, немного ковылял на одну ногу, потому что ему её кони зажали, аж посинела, но на лице смеялась победа и приключение, которому теперь, когда оно счастливо окончилось, почти был рад. Он выпил уже пару раз водки, съел хлеба с солониной и почувствовал себя окрепшим.

– Никита, – воскликнул ксендз, видя его, показавшегося на пороге, – на тебе теперь всё! Я за то, что тебе пан даст свободу и землю… но…

Никита пожал плечами, громко рассмеялся и не дал докончить.

– А! Благодетель! Что о том говорить, говорите что более срочное…

– Предатель Доршак убежал из замка, – сказал Жудра. – Полковник ручается, что на замок тьму татар приведёт.

– А правда! – воскликнул Никита.

– Не знаю ни дня, ни часа, нужно готовиться к обороне.

– Я завтра чуть свет к моим поеду, – вставил Дуленба, – и пришлю вам отряд из десяти.

– Ну, это и хорошо, – засмеялся Никита, – оборонимся от этой саранчи, хотя бы их было и…

– А, ну помедленней – вот! – сказал, поднимаясь, Дуленба. – Помедленней, а не так резко. Доршак лучше вас знает всякие дыры этого своего гнезда. Оборонимся или нет.

Никита задумался, уставив глаза в пол.

– Когда он их приведёт в нижний замок, – сказал Дуленба, – тогда вы погибли, а оборонять нижний замок бессмысленно.

– Та! – зашипел Никита, размышляя. – Или-или. Мы позавчера, обходя с паном Янашом замок, веселились и шутили, словно бы тут пришлось обороняться от неприятеля. Наш Янашек – это голова генеральская, он для гетмана создан, а знаете, что говорил?

– Я любопытен! – усмехнулся Дуленба. – Что же эта генеральская голова такого мудрого нашла?

– Очень простая вещь, пане полковник. Мы подпалим мост… до нижнего замка не достанут.

Полковник стоял удивлённый.