История о Янаше Корчаке и прекрасной дочери мечника

Только спустя мгновение, услышав голос, он обратил внимание на то место, из которого он исходил. Круглая, обширная, вся обитая кармазиновым сукном с золотыми галлонами комната находилась в середине шатра и была выстелена толстыми коврами. На круглом столе, обтянутом макатой, горели две свечи и ещё лежали письма, только что отброшенные. Король сидел на раскладном стуле с шёлковой тесьмой, в кожушке из сони, одетом на жупан, руки на коленях, лицо ясное и спокойное. Уже был значительно располневший, но, несмотря на это, крепкий и сильный. Великой своей важностью он произвёл впечатление на прибывших, но не мог Корчак задержаться в духе от мысли, что он скорее выглядел богатым шляхтичем, чем героем. Великая простота и доброта затмевали королевский блеск. Там было довольно шляхетского высокомерия, но мягкого и милостивого. Он посмотрел на Янаша и вздохнул.

– Ваша милость, вы посланы мечниковой Збоинской! Милый пане, хотя вы молчите, как бы упрёк мне привезли, что до сих моего доброго приятеля и товарища из этих поганых рук избавить не мог – но, пожалуй, Бог не милостив, мы должны его вскоре достать.

– Наияснейший пане, – признёс Янаш, – пани мечникова к стопам вашего королевского величества кланяется и просит только о помощи и посредничесте, хотя бы пришлось заплатить выкуп!

– Упаси Бог! – прервал король. – У меня в плену довольно схваченных пашей, дам, сколько захочу, лишь бы к соглашению с ними прийти! Но с порочным народом этим нужно знать, как вести себя, чем человек больше настаивает, тем больше создаёт трудностей и цену поднимают. Всё-таки они уже дали мне слово и договор подписали, что мечника выдадут – им сдалось ещё торговаться, чтобы больше содрать.

– Если бы милость вашего королевского величества облегчила мне доступ к моему пану, я бы уж и один.

Король Ян рассмеялся.

– Добрые намерения, ваша милость, – сказал он, – как вас зовут?

– Корчак, – ответил Яаш.

– Добрые намерения, господин Корчак, но больше горячего сердца, чем знания о том, что здесь происходит. Тут и опытные не справляются – что же новый человек. Дело с язычниками.

Король вздохнул.

– Подождите день, у меня есть кое-какая задумка.

– У меня есть с собой, наияснейший пане, пять тысяч дукатов на выкуп, боюсь за них. Ваше королевское величество позволит, чтобы я их сложил в панскую кассу.

Король пожал плечами и покрутил усы.

– Вы без необходимости их везли, потому что мы его, даст Бог, без денег достанем. Понимаю нетерпение пани мечниковой.

– А! Наияснейший пане, если бы я только смог туда попасть!.. – сказал Янаш.

– Мы пошлём в Неухасель, где бедняга сидит, тогда присоединишься, – ответил король через мгновение, – но предупредить сам должен, что мечник там покорную принял натуру, чтобы его не грабили, и не рад, чтобы очень им занимались.

Затем подходящий за приказами Денгофф прервал разговор. Король встал и, приблизившись к Янашу, похлопал его по плечу.

– Будь в хорошем настроении и без меня с преждевременным рвением не вырывайся, чтобы мне и мечнику дела не испортил.

И, посмотрев на Янаша, добавил:

– Видный из тебя хлоп, и на солдата бы сгодился, но что же это ты такой худой?

– Болезнь, наияснейший пане, а сначала ещё тяжкие приключения с татарами, какие мы с мечниковой на Подолье узнали, отняли моё здоровье!

– А какие дела вы могли иметь с татарами?

– Осадили наш замок, тогда мы с несколькими десятками должны были противостоять их тысячам.

– Ну, и что же? Отстояли?

– Мы держались, пока было можно, хотя нижний замок уже взяли, пока полковник Дуленба на помощь не приехал.

– Мечникова имеет настоящее несчастье от этих неверных, – прибавил король, – но это скоро кончится и мы выгоним их раз и навсегда из Европы, а наше Подолье вернём. Amen, – договорил король.

Янаш поцеловал его руку и отошёл. В лагере, хотя знакомых найти было нелегко, приятели сразу навязались – и забрали Корчака, потому что каждый был жаден до новостей из Польши.

Войско, видно, было очень утомлено походом и угнетёно постоянными перестрелками, но в нём царил дух и неизмерная охота. Шатры и возы были полны самой разнообразной добычи. За бесценок продавали самые необычные вещи, с которыми не знали, что делать, потому что увезти их с собой было невозможно. Похудевшие, загорелые, замерзшие, оборванные, часто голодные рыцари смеялись, весёлостью добавляя, когда чего не хватало. Янаш в этот вечер наслушался историй, которых на протяжении всей жизни не забыл. Сами герои их рассказывали, не ища из них похвалы.

Назавтра намеревались предпринять штурм Зечина, в стенах которого открыли пролом, наскоро забитый кольями и землёй. Чуть свет двинулись из лагеря, а Корчак, не в состоянии удержаться, напросился быть добровольцем в кавалерии. Скоро, однако, бросив коня, вместе с другими, достав саблю, побежал на штурм, который предприняли с двух сторон. Почти одним из первых, несмотря на град пуль, он попал к воротам, под которые уже хотели подложить петарду, дабы их подпалить и сокрушить, когда прижатые турки и с той стороны, и через пролом стиснутые пехотой регимента Денгоффа, вывесили белую хоругвь.