История о Янаше Корчаке и прекрасной дочери мечника

– Но когда и так можно быть свободным? Зачем же подвергаться опасности? – сказал Янаш. – Венгр договаривается, а двух Агов…

Мечник покачал головой.

– Посмотрим, – закочил он. – Меня уже в конце концов эта неволя доела, я тоскую по дому: довольно этого.

Около полудня пришёл венгр, но с мрачным лицом.

– Ну что? – сросил мечник.

– Хотят выкуп – не обмен, – отозвался посол.

– Дьявола съедят! Гроша не дам! – воскликнул мечник.

– Пани мечникова велела мне сказать, – вставил Янаш, – что деньги есть и готова собрать не десять, но двадцать тысяч, чтобы вы были как можно скорее свободны.

– Разве мне тут так плохо? Ни один доктор так бы меня от тучности не вылечил, как эти басурмане. Чистая выгода! Лишился живота. А ну, за лечение им платить не думаю. Возвращайтесь к королю и скажите, что я тут себе посижу.

Он искоса посмотрел на Янаша.

– Ежели пана мечника не освобожу, – молвил Корчак, – я с ним останусь.

– Зачем? Чтобы ты меня объедал? Они тебя даром кормить не будут.

– Еду я найду, а послужу, по крайней мере.

– Когда мне теперь без слуги так хорошо, я бы никогда его не имел. Нежиться не думаю. Ты мне над ушами чирикать будешь. Езжай в Межейевицы, кланяйся им всем и скажи, что я, при милости Божьей, сам вскоре туда надеюсь воротиться. Пусть Войда пшеницу молотит.

– Я без пана мечника не поеду, – решительно изрёк Янаш.

Збоинский смотрел ему в глаза.

– Ей-богу, бей меня, пан, или убей – не двинусь отсюда.

– Тогда они тебя выгонят, а не то в неволю запишут, – рассмеялся мечник. – Ибо этим героизмом проблем мне только прибавишь.

Янаш смолчал.

– Что же будет? – спросил венгр.

– Скажи паше, что я голый, денег не имею, а король таких слуг, как я, сотнями считает, если бы их должен был тысячами оплачивать, не осталось бы ему на рубашку. Как хочет. Турки пойдут в Жолкву валы насыпать, а я буду тут дворы подметать.

Всё послеобедье ушло на переговорах, венгр пошёл к паше, который упёрся и требовал всё большей суммы. Мечник хотел, чтобы Янаш возвращался; тот остался при своём. Отложили, поэтому, переговоры до завтра, когда наступил вечер и, приказав Янашу остаться в стороне, мечник пошёл о чём-то договариваться со смотрителем. Долго шептались. Корчак имел время присмотреться к человеку, а тот обосурманенный словак произвёл на него неприятное и отвратительное впечатление. Был это мужчина огромного роста, жёлтый, вытянутого лица, большого носа, маленьких глаз, чёрных и быстрых, неспокойных черт. Со всего его лица смотрела фальш.

– Я добился у смотрителя, – отозвлся мечник, – что нам обоим на сегодняшнюю ночь даст отдельную комнату и от цепей на руках меня освободит. Проговорим с тобой эти часы, потому что есть ещё и о чём спросить и что рассказать.

Он искоса посмотрел на Янаша, как-то значительно. По глазам тот мог догадаться, что мечник на что-то решился.

– Чем чёрт не шутит, – шепнул он, – если бы также Пацук мог быть более разумным и счастливым, чем я? А то бы уж стыдиться нужно!

Они вместе вошли в избу.

– Слушай, Янаш, то быдло спит, как убитое, вокруг дома снаружи никакой стражи нет, что, если мы также сбежим? Вот тогда мы им фиглю устроим. Ни Аги, ни денег.

– На милость Божью! – воскликнул Янаш. – Мой пане! Опасно! Нас могут схватить, могут…

– Всё могут, застрелить и убить, – отпарировал мечник, – но поэтому нужно осмелиться и испробовать счастья. Я мог от любой шальной пули погибнуть на войне. Ускользнём, вот увидешь! Всё-таки ты не струсишь?

– Но я за себя не имею ни малейшего опасения! – сказал Янаш.

– А я за себя, – добавил мечник, – я Божьей Метери Ченстоховской молился по этому поводу… Один или с Пацуком я не решился бы, с тобой – смело!

Напрасны были просьбы Янаша и замечания. Мечник стоял при своём.

Венгру они с вечера дали знать, чтобы, если хочет, возвращался к себе, хотя бы сию минуту.

Впрочем, следует признать, что о нём мечник вовсе не заботился.

– Если бы basam teremtete посидел тут на моём месте, как русский, месяц, тогда его лихо не возьмёт. Его легче освободят, нежели меня.

На ночь они закрылись в предназначенной им комнате. Словак принёс лампу, приготовили немного мяса, сухого хлеба и воды. Мечник весело принялся за этот ужин.

– В Межейевицах, – отозвался он, – бывали лучше ужины: крупнички с полугуской, пальцы оближешь! Каша с беконом! Зразы! Тут какие-то объедки дают. Бог соблаговолит знать, из чего и из кого, заместо венгрина воду, заплесневелый хлеб, и вкус имеет какой-то необычный. Что это за мастера, бедность и голод! Гм! Гм!

Беспокойный Янаш не ел ничего и молчал.

Мечник, послужив себе для этого ужина пальцами, помыл руки и начал думать об одежде, о побеге. Корчак только убедился, что побег был решён неизменно и что мечника ничто уже отвести от этой мысли не могло. Ждал только подходящего часа.

– Плохо, что у нас на двоих одна сабля, – сказал старик, – но этому никак не помочь.