История одной болезни (СИ)

Сидя на заднем сидении полицейской машины, Микки Милкович понял: странного рода привязанность к рыжему мудаку, беспокойство и страх в глазах которого не позволили сегодня пойти на мокруху, стало слишком тяготить не привыкшего к столь обильному количеству эмоций парня.

Каждое ядовитое слово, что бросил днем он в лицо Галлагера, набатом звучало теперь в голове, обещая продолжительные мыслительные процессы, благо, очередное тюремное заключение предоставит немало времени для оных.

Микки Милкович не сучка, но по члену, так охуенно ощущающемуся в его заднице, он будет скучать.

Впрочем, как и по его рыжему обладателю.

Но он никогда не признается в этом.

Даже самому себе.

========== Диагноз ==========

Постановка диагноза является

первым шагом к исцелению.

- Так, чем мы там занимаемся? – поймав взглядом пару полуобнаженных фигур, в самом разгаре незатейливого процесса, прокричал Микки, проскальзывая меж металлических балок подтрибунного пространства районного стадиона. – Ну, и кто тут у нас? – ядовитая улыбка Милковича, перескочившего очередную перекладину, резко сошла с лица в тот момент, когда в одном из парней, судорожно напяливающих на себя одежду, он узнал «старого своего знакомого».

Рыжего мудака, что не соизволил даже навестить его ни разу за длительное время вынужденной отсидки, причиной которой стал этот самый еблан. Гребаного педрилу, теперь лупившего на него свои блядские зеленые глаза, не потрудившись даже надеть до конца футболку. Чертова Галлагера, продолжающего трахать все движущееся, пока Микки был вынужден дрочить в темном углу одиночки или ебать очередного прыщавого подростка, готового подставить ему свою жопу за обещание некой безопасности в стенах исправительного учреждения.

- Микки? – удивился рыжий, прикрывая тканью голые участки своей бледной кожи.

- А ты, что, не в тюрьме? – испуганно пробормотал его сегодняшний партнер по «ректальным исследованиям», невысокого роста филлипинец, обычно узкий разрез глаз которого теперь расширялся при каждом новом шаге приближающегося брюнета.

- Уже нет, - оскалился Милкович, нанося смачный удар тому между ног, по едва ли успевшему опасть члену, буквально слыша звон переполненных спермой яичек. – Что, хуи друг в дружку пихали? – решил уточнить он, продолжая пинать уже лежавшего на земле недовояку, стараясь не обращать внимание на рыжего, стоявшего в нескольких метрах, красноречиво закатывающего глаза от представшей его взору картины.

- Нет, нет, нет, клянусь, - скрючившись от очередного соприкосновения ботинка Микки к его ребрам, пыхтел узкоглазый. – А чего ты только меня бьешь? Он тоже при делах, - проговорил он, указывая на рыжего.

Да, паренек, не стать тебе партизаном – при первой же возможности сдашь своих, попав в плен к врагу.

- Жопу ведь ты подставлял? – аргумент, который не смог бы оспорить ни один адвокат, сопровождал очередные пинки и удары. – Помогает? – присаживаясь рядом, хватая мелкого пидора за шкирятник, спросил брюнет. – Ну, что? Полетели? – напоследок отвесив смачный пендель уже спешившему подальше ушлепку, улыбнулся Микки, разворачиваясь к Галлагеру.

Рыжий смотрел на него, не скрывая улыбки, широко растянувшей его губы.

- Потрахаться осталось, или все ушло в того пидора? – спросил Милкович, отвечая конопатому тем же, делая несколько шагов навстречу, попутно расстегивая ширинку.

Вся злость и раздражительность, вызванная недавно увиденным представлением, а также некая обида, растущая с течением всего тюремного срока, тут же испарились, уступая свое место сопровождаемому едва терпимой болью наслаждению от чувства наполненности и подкашивающему ноги удовольствию приближающегося оргазма.

- Как же охуенно, – выдал Милкович, прикуривая сигарету, спустя некоторое время, не сумев сдержать рвущиеся наружу эмоции. – Я скучал, - добавил он, понимая вдруг, что только что сказанное - чистая правда.

- Правда? – конечно, рыжий не смог пропустить мимо ушей неосторожно брошенную фразу.

- Ну, да. В тюряге самому приходилось всех трахать, чтобы в сучках не ходить, - решил выкрутиться он, не желая признаваться Галлагеру в том, что скучал он не только по его длинному члену. – Хорошо вернуться к старому, - конечно, Микки говорил исключительно о хуе.

Непродолжительная беседа, завязавшаяся между ними не несла конкретного смысла, пока рыжий не задал свой идиотский вопрос:

- Так зачем ты вернулся? – решил узнать он, внимательно всматриваясь в лицо брюнета, делающего очередную затяжку горького дыма.

- Я до тюряги дал Коку в залог, иду за деньжатами, - придумав первую попавшуюся причину, тут же ответил Милкович, не собираясь открывать Галлагеру реальных мотивов того, почему он, сразу после освобождения, даже не заскочив домой, помчался на стадион, где, по его прикидкам, сейчас проходили учения будущие вояки, в числе которых он ожидал увидеть этого пидараса.

Какая-то неведомая сила тащила его через полгорода, обещая долгожданную встречу.