История одной семьи

В конце концов мы обратились к Грише. Он уже работал в институте им. Бурденко. Там он нашёл детского психоневролога, та обследовала девочку, вынесла не очень утешительный прогноз на будущее, но с проблемой, которая была у нас в настоящее время, обещала справиться. Она стала лечить Машу гомеопатией. Дала нам 7 флакончиков с крохотными таблеточками, которые Маша должна была принимать в строго определённое время. Лечила её врач долго, каждые три месяца меняла таблеточки, и ребёнок перестал кричать по ночам.

* * *

Летом мы снова поехали на Смоленщину. Уже без Данилы. Почему-то наши отношения с Натальей после того, как я сломала ногу, разладились и скоро сошли на нет. Мы перестали даже созваниваться.

В то лето мы с Машкой вырастили аж 30 мешков отличной картошки и имели глупость привезти их домой, в нашу квартиру. Митя притащил их в большую комнату, в «залу», как некоторые её называют, а мы с Лёвой свалились в жестоком гриппе, с высокой температурой, со слабостью и ломотой во всём теле. Вот мы валяемся в забытьи, Машка предоставлена самой себе, лазает по мешкам с картошкой, угваздывается вовсю, а мы только, приходя ненадолго в себя, спрашиваем друг друга, у кого есть силы встать, прогулять собаку Магду, умыть и накормить Машку.

* * *

Наступило 8 октября, Лёвин день рождения. Митя и Гриша позвонили нам, сказали, чтоб мы не хлопотали, они приедут вечером и всё необходимое и достаточное привезут с собой. Неожиданно позвонил Вася Романеев, сын Лёвиного однокурсника по университету, и попросился в гости. Я объяснила ему, что мы оба больны, в доме у нас бардак, и попросила позвонить нам через неделю-другую, когда мы более или менее придём в себя, уберёмся и с удовольствием их (его с женой) примем. Но он очень огорчился, позвонил своему отцу в Орехово-Зуево и нажаловался ему на нас.

Так получилось, что больше Вася нам не позвонил, а мы закрутились со своими делами и тоже то ли не позвонили ему, то ли не дозвонились. Не помню. А 1 марта следующего (1994) года он покончил с собой, бросившись с верхнего этажа недостроенного дома. Несчастный Юра (его отец), конечно же, очень убивался по этому поводу и даже немножко винил нас в его смерти: мальчик так хотел к нам в гости, а мы ему отказали. Юра долго это нам припоминал. Но мы не считали тогда и не считаем сейчас себя виновными в его смерти. Мы ему от дома не отказывали, просто просили приехать в более удобное для нас время.

А мы так намучились с 30 мешками картошки: не торговать же нам ею на рынке? Опять выручил Аркаша Лапин, тогдашний Митин начальник. Он выкупил эту злосчастную картошку у нас для своих сотрудников.

* * *

Анечка, вторая дочка Ирины, продолжала жить у Мити, её нянчила Марина. Первое время мы с Лёвой очень были настроены против неё и уговаривали Митю отдать её родителям Ирины. Митя возражал, что он пообещал этой девочке быть её отцом, когда она ещё не родилась, а теперь, когда её бросила мать, не может предать её и тоже бросить. Мы со временем смирились с этим и даже были готовы взять девочку к себе, но тут на сцену выступила Марина Толманова и пригрозила Мите, что в случае, если он согласится с нами, она уйдёт из дома с обоими детьми в неизвестном направлении. Митя смирился с неизбежным и, в конце концов, разведясь с Ириной, женился на Марине. Опять мы пробовали его отговорить, но он, как и в первый раз, нас не послушался. Конечно, нас это не обрадовало и не радует до сих пор, но Митя, хоть и не был влюблён в Марину, как в свою первую жену, со временем смирился со своим положением и даже изображает из себя сейчас счастливого семьянина. Марина как не любила нас с самого начала, так и до сих пор наши отношения не назовёшь хорошими.

Машка подрастала, я очень рано начала её водить по разным кружкам и «дошколкам», она рано стала читать, знала множество стихов, лет в 6 она наизусть рассказывала «Сон Татьяны» из Евгения Онегина, рано познакомилась со стихами Ахматовой и Цветаевой и, в общем, радовала нас.

* * *

Лене Лапиной её брат Аркаша наконец-то купил новую квартиру прямо напротив старого здания Белорусского вокзала. Аркаша сделал там великолепный ремонт, дал Леночке достаточно денег, чтобы она сама, по своему вкусу обставила свой дом, что она и сделала.

К сожалению, Лена въехала в свою замечательную новую квартиру не одна. Она успела второй раз выйти замуж. Так же, как наш Митя жён, она «умела» выбирать себе мужей. Первый, Крапошин Валентин, был редкостным негодяем, и второй, Борис Дмитриев, оказался ещё «чище» первого.

Леночке становилось всё хуже, и в конце зимы её отец Борис Аркадьевич повёз её на консультацию в Германию. Там Леночку обследовали и пришли к неутешительному выводу: помочь нельзя. Единственное, что предложили немцы, – это хороший хоспис для достойного доживания.

Леночка отказалась от возможности доживать последние дни в Германии, вдали от родных и друзей и вернулась с Борисом Аркадьевичем в Москву.